Цвета параллельного мира - [25]

— Левой ногой! И-и-и РАЗ!

Я внимательно наблюдаю за своими соседями по пятёрке. Один было занёс ногу, как сбоку раздался крик Евгена: «Стоим!!!» Его тут же поволокли в кичу. Никто из нашей пятёрки, кроме этого одного, не двинулся с места.

Смотрю на Розетку: в его глазах явное недоумение. Он, наверное, думает, что его не расслышали:

— И-и-и, РАЗ!!! — повторяет еще громче.

Пятёрка по-прежнему стоит на месте.

— Вы что, бл*дь? Неподчинение?! — задыхаясь от злости и свирепея, ревёт Розетка.

В дело вступает Москалёв:

— Всем сесть на корточки!!! Руки за голову!!!

Строй не двигается с места.

— ВСЕМ СЕСТЬ НА КОРТОЧКИ, БЛ*ДЬ!!! — вопит, повторяя за ним Розетка.

— Сам садись, — громко и отчетливо говорю я.

— Кто это сказал? — спокойно спрашивает Собака.

— Я.

— Иди сюда.

Я подхожу к нему не без чувства тревоги. Москалёв и еще пару подошедших мусоров (их уже нормально собралось — в карантине ЧП!) начинают на меня наезжать, провоцировать и угрожать. Я жду удара, но его не происходит. Молчу, ничего им не отвечаю. Слышу сзади шум — Розетка проходит мимо строя и с криком «СИДЕТЬ, БЛ*ДЬ!!!» бьет стоящих с краю по спине, раздает им подзатыльники. Я отворачиваюсь и продолжаю слушать наезды мусоров.

Как-то незаметно успел закуситься с легавыми и Егор — его тоже потащили в ШИЗО.

Они говорят мне идти на место. Я разворачиваюсь и вижу, что весь карантин уже сидит на корточках. Подумав, что один в поле не воин, сажусь и я. (Потом корил себя за это: нужно было стоять).

Ливень не останавливался.

Следующие минут десять мы слушали «воспитательные» вопли Розетки и угрозы всех посадить в ШИЗО. Я сидел, накрывшись сверху своим томиком Солженицына. Розетка прошел мимо меня, не преминув оставить комментарий:

— «Архипелаг ГУЛАГ»? Читайте-читайте. Пригодится!

«Какой замечательный заголовок для “Радио Свобода”», — подумалось мне…

Скомандовали встать.

— Что, еще кто-то в ШИЗО захотел? — намекая на Егора и Евгена, продолжал наступление Розетка. — Ещё хотя бы один конфликт с активистами — всех туда закрою, понятно?! А теперь построились. И шагом марш — в карантин. И-и-и-РАЗ!

Я — в первой пятёрке. От нашего ряда до дверей карантина — метров 20. В моих планах ничего не поменялось: договорились с мужиками, значит нужно делать, что обещал. А что могут закрыть в кичу было понятно с самого начала.

Четыре человека из нашего ряда, смешно пытаясь попасть в ногу, пошли в направлении карантина. Я один остался стоять. Москалёв вновь подозвал к себе. Меня обступила целая куча мусоров, которые стали наперебой на меня орать:

— Чё, блатуешь, да?!

— У нас блатные сразу в крытую уезжают, понял!

— Чё за статья? Три-три-девять? Баклан?!

— Будешь сидеть до звонка!

— Да акт на него составить, пускай в ШИЗО посидит!

…и тому подобное. Я не очень их слушал — уже сильно промокнув под дождем, колотился от нервов и бешенства — ряд за рядом мои соседи по карантину уходили в барак, бодро взмахивая ногами. Стоять не остался никто.

х х х

Эта история быстро стала известна всей зоне, местные «движенцы» за нас радовались: «Карантин бунтанул!». Зэки прикалывались: когда «нулевой отряд» (так нас называли) нёс бачки с едой по центральной аллее, демонстративно уступали место: «Пропусти, блатные идут!»

Васькович и Егор получили свои сутки ШИЗО, вышли, и были нами достойно встречены. Егор скоро уехал в СИЗО по каким-то вновь открывшимся обстоятельствам.

Сам я до сих пор удивляюсь, почему тогда не был отправлен в кичу. Однако последствия всё же были: сначала меня вызвал в кабинет начальник оперчасти Слесарев, (ставший позже зам. начальника зоны), угрожал крытой, 411-й статьей и применением физической силы в случае дальнейшего неповиновения. (По иронии, в последующие 4,5 года срока я испытал всё вышеперечисленное). Кроме того, меня поставили на некое подобие профучета — следующие пару недель каждый вечер к нам приходили контролёры, «проверять Дедка»: не сбежал ли, не чинит ли каких беспорядков.

После всего произошедшего, в карантине еще не раз курили в туалете, ругались с козлами и нарушали режим. Кого-то сажали за это в ШИЗО, кому-то давали дежурства вне очереди. Пару раз даже выводили весь карантин на плац с личными вещами.

Но больше ни разу не заставляли маршировать.

Апрель 2017

МАУГЛИ

Его привели в нашу сто пятьдесят вторую хату вечером. Худое, заросшее, чумазое существо лет шестнадцати на вид, с испуганным взглядом — точь-в-точь затравленный зверёк. Первые несколько минут мы вообще ничего не могли от него добиться. Кто такой? С какой хаты? Он только невпопад мотал головой, растерянно моргая глазами исподлобья. Наконец посадили его за стол, напоили чаем и вытащили-таки кое-что. Знакомьтесь: Саша К., двадцати одного года, сам из Червеня. Сидел в хате со строгачами,[6] но те его «поставили на лыжи».[7] (Забегая вперед, скажу, что дальше мы хорошо поняли за что). Сидит за какой-то украденный рюкзак с фотоаппаратом. Я в шутку назвал его «Маугли», потому что он и в самом деле был словно из леса вышедшим, к тому же со смуглым лицом. Прозвище быстро прижилось.

Прошло несколько дней. Совместными усилиями хата одела, постригла Маугли и заставила его умьггься — стал больше похож на человека. При себе у него не было ничего, даже станка для бритья, но всем необходимым мы его обеспечили. Саня не «грелся» (даже письма ему никто не писал), но, естественно, ел, пил и курил вместе со всеми, так как жили мы общим.