Цвета параллельного мира - [10]

В камере при каждом заходе администрации зэк должен сделать доклад. Выглядит он так: «Гражданин начальник, в камере номер такой-то столько-то осужденных. Санитарное состояние в норме. Дежурный по камере такой-то. Жалобы и заявления отсутствуют». (В различных учреждениях текст незначительно отличается). Особенно смешно данный доклад звучит в одиночной камере, когда чуть ли не годами сидишь один и два раза в день по проверке говоришь: «Дежурный по камере осуждённый Дедок…» Будто вчера дежурил какой-то другой осужденный…

При взгляде со стороны отдельно взятые все эти правила и требования могут показаться незначительными. Ну, действительно, подумаешь, проблема: застегнуть пуговицу, когда проходишь мимо вертухая, потерпеть неудобства со стиркой робы, сделать доклад или убрать лишнее с тумбочки, тем более, что это же тюрьма, а не санаторий! Но это только на первый взгляд. Жизнь арестанта складывается вот из таких мелочей. Их сотни. И чем дальше, тем больше всё регламентируется режимом, что усложняет и без того не очень сладкую жизнь. И вот уже не остаётся места, где ты мог бы действовать спонтанно, даже в том, что касается застилания кровати или проведения свободного времени, которого и так немного. Каждую минуту тебе нужно оглядываться и думать: «А правильно ли я сделал? Или не накажут меня за это?» Конечно, на многие отступления от режима вертухаи не обращают внимания до поры до времени, пока не придёт разнарядка о том, что в ШИЗО мало народу, или пока конкретный зек не начнёт отстаивать свои права. Тогда тебе быстро припомнят и то, что у тебя лишняя ручка в тумбочке, и что небрит, и что в камере висит паутина. Если же ты политический заключенный, то это тебе начнут припоминать с самого начала. Формулирование режимных требований таким образом, как это делается сейчас, значительно облегчает задачу отправки любого зэка в ШИЗО и вообще всестороннего прессинга. Не надо ничего выдумывать, фальсифицировать, просто подожди пару часов — зэк сам что-то нарушит, так как жить полностью по правилам невозможно. Логика режимников заставляет зэков воспринимать любой минимальный комфорт и любую возможность реализовать свои потребности как привилегию, для сохранения которой нужно вести себя тише воды, ниже травы.

С другой стороны, режим существует для того, чтобы унизить арестантов, заставить их почувствовать себя бесправными и зависимыми от администрации даже касательно самых элементарных нужд.

Как вы думаете, почему в СИЗО КГБ («американке») в половине камер нет санузлов? Неужели нет средств или возможности их поставить, и в двадцать первом веке в камерах стоит «параша», а «по-большому» выводят два раза в день? Ответ прост: арестант должен почувствовать, что даже отправление его естественных потребностей полностью зависит от администрации, поэтому подчиниться ей в остальном — лучший выбор из возможных.

И так во всем. Никогда не забуду, как мы стригли ногти в камере Володарки. Чтобы сделать эту нехитрую гигиеническую процедуру, которая на свободе не займёт вашего внимания ни на грамм, там надо было провернуть целую операцию. У нас в камере были кусачки для ногтей (конечно, запрещённый предмет). Сначала их нужно было незаметно для вертухая, который мог в любой момент посмотреть в глазок, достать из нычки, потом пронести в туалет («мертвую зону», которая не просматривалось из глазка), там — открыть краны и только потом начинать стричь ногти. Краны открывались для того, чтобы шум воды мешал вертухаям услышать характерные звуки: «щелк! щелк!» и догадаться, что в камере — запрещенный предмет. Потом кусачки нужно было таким же образом положить на место.

Показательно, что на официальном уровне каждый запрет менты пытаются объяснять какими-то рациональными причинами: ремни нельзя, чтобы не повесились; творог нельзя, чтобы не потравились; одежду с молниями нельзя, так как все должны выглядеть одинаково; питание в тумбочках нельзя, так как «антисанитария» и так далее. Но не каждый запрет подведёшь под рациональную причину, как ни бейся. Зачем докладывать: «В камере один осужденный, дежурный по камере осужденный такой-то (он же)»? Почему не позволить зэкам сидеть с ногами на кровати? Разве это поставит кого-то в опасноть? Ответы на эти вопросы можно найти. На помощь приходят внутренние документы ИУ, содержание которых мне довелось услышать лично. Во время пребывания в ПКТ на ИК-17 (Шклов), нам, опять же, «по режиму», включали выдержки из Правил внутреннего распорядка и различных других нормативных правовых актов. Кое-что из этого я записал дословно. К сожалению, не помню точно название этого постановления. Вот сидишь себе в одиночке, а металлический голос через динамик вещает:

«Режим исправительных учреждений […] Исправительная функция режима состоит в отношении осужденного в установлении запретов и ограничений. Цель запретов и ограничений состоит в причинении осужденному страданий и переживаний, которые призваны заставить его задуматься о своем прошлом поведении».

Когда я первый раз услышал это — не поверил своим ушам. А как же Уголовный кодекс, в котором черным по белому написано, что «наказание и иные меры уголовной ответственности НЕ имеют своей целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства»? Наконец-то, во «внутренних» правовых актах, Система сама срывает маску и демонстрирует, что является истинной целью режима. И у зэка, который с первых дней заключения задается вопросом: зачем все эти правила, которые никак нельзя объяснить, оправдать или рационализировать, все становится на свои места. Они для того, чтобы ты страдал. А вся официозная болтовня вертухаев о «антисанитарии», «мерах безопасности» и так далее — не более чем пыль в глаза, которая пускается для того, чтобы придать хоть какую видимость легитимности и гуманности людоедской и бесчеловечной системе, цель которой одна: сломить твою волю через причинение страданий.