Цвет волшебства - [8]

– Я уже не мог выносить жизнь в Бес Пеларгике, – безмятежно продолжал Двацветок. – Сидеть целый день за конторкой, складывать колонки циферок, не ждать от будущего ничего, кроме пенсии… где ж тут романтика? Двацветок, сказал я себе, сейчас или никогда. Зачем слушать чужие истории? Ты сам можешь поехать туда. Хватит слоняться вокруг доков и подслушивать матросские байки. Одним словом, я составил себе разговорник и купил билет на ближайшее судно, следующее к Коричневым островам.

– И ты не взял с собой никакой охраны? – пробормотал Ринсвинд.

– А зачем? Что у меня красть?

Ринсвинд кашлянул.

– У тебя есть… э-э… золото, – намекнул он.

– И двух тысяч райну не наберется. Этого только-только хватит, чтоб не помереть с голоду пару-другую месяцев. У меня дома. Здесь, наверное, на эти деньги можно прожить подольше.

– Райну – это такая большая золотая монета? – уточнил Ринсвинд.

– Ага. – Двацветок обеспокоено посмотрел на волшебника поверх своих странных зрительных линз. – Как, по-твоему, две тысячи – это приличная сумма?

– Аг-ха, – прохрипел Ринсвинд. – Я хочу сказать, да, приличная.

– Вот и здорово.

– Гм, а в Агатовой империи все такие богатые, как ты?

– Я? Богатый? Помилуйте меня боги, да с чего ты это взял? Я всего-навсего бедный клерк! Как ты думаешь, я не слишком много заплатил трактирщику? – вдруг забеспокоился Двацветок.

– Э-э, он мог бы удовольствоваться и меньшим, – предположил Ринсвинд.

– Ладно, в следующий раз буду умнее. Вижу, мне многому предстоит научиться. Кстати, Ринсвинд, мне в голову пришла одна идейка… Ты случаем не согласишься поступить ко мне на службу в качестве… гм, не знаю, вероятно, в данных обстоятельствах эту должность можно назвать «гидом»? Я могу платить тебе один райну в день.

Ринсвинд открыл рот, чтобы ответить, но почувствовал, что слова застряли в горле и явно не торопятся выходить в мир, который быстро сходит с ума. Двацветок залился краской.

– Я тебя обидел, – заметил он. – С моей стороны было дерзостью просить об этом такого профессионала, как ты. У тебя наверняка множество проектов, которые ждут своего воплощения. Какое-нибудь высокое волшебство…

– Да нет, – слабо пискнул Ринсвинд. – Как раз сейчас я свободен. Райну, говоришь? Один райну в день. Каждый день?

– Наверное, в сложившихся обстоятельствах мне следует предложить тебе полтора райну. Плюс, конечно, все издержки.

Волшебник, совершив невозможное, овладел собой.

– Подойдет, – кивнул он. – Я согласен.

Двацветок достал из сумки большую золотую кругляху, взглянул на нее и положил обратно. Ринсвинду не удалось рассмотреть ее как следует.

– Думаю, – сказал турист, – что сейчас мне не помешает немного отдохнуть. Путешествие было долгим. Надеюсь, ты сможешь вернуться сюда в полдень, и мы тогда осмотрим город?

– Заметано.

– Тогда, пожалуйста, будь так добр, попроси трактирщика, чтобы он показал мне мою комнату.

Ринсвинд выполнил это поручение и проводил взглядом нервничающего Пузана, который, примчавшись галопом из задней комнаты, повел гостя вверх по деревянной лестнице, расположенной сразу за стойкой. Спустя несколько секунд Сундук тоже поднялся на ноги и затопал следом за хозяином.

Волшебник опустил глаза и уставился на шесть больших монет у себя на ладони. Двацветок настоял на том, чтобы заплатить ему за первые четыре дня вперед.

Хью кивнул и ободряюще улыбнулся. Ринсвинд тихонько рыкнул на него.

В бытность студентом-волшебником Ринсвинд никогда не получал высоких оценок по предвидению, но сейчас в его голове запульсировали дотоле не использованные цепи, и будущее предстало перед ним так явственно, словно было вытатуировано яркими красками на его зрачках. Меж лопатками у Ринсвинда засвербило. Он понимал, что благоразумнее всего будет купить лошадь. Это должна быть быстрая лошадь – и дорогая. Однако из его знакомых барышников никто не сможет дать сдачу с целой унции золота. Таких богачей среди приятелей Ринсвинда просто не было.

Остальные пять монет помогут ему открыть какое-нибудь выгодное дело на безопасном расстоянии отсюда. Двухсот миль вполне достаточно. Это было бы благоразумно.

Но что же будет с Двацветком, который останется один-одинешенек в городе, где даже тараканы за милю чуют золото? Нужно быть настоящим подонком, чтобы бросить беднягу здесь.

* * *

Патриций Анк-Морпорка улыбнулся одними губами.

– Пупсторонние ворота, говоришь? – пробормотал он.

Капитан стражи лихо козырнул.

– Так точно, повелитель. Пришлось пристрелить лошадь, иначе этот гад отказывался останавливаться.

– И вот ты здесь. Прямой путь ты избрал, – отметил патриций, глядя на Ринсвинда. – Что скажешь в свое оправдание?

Ходили слухи, что целое крыло дворца патриция заполнено клерками, которые днями напролет сопоставляют и уточняют информацию, собранную высоко организованной шпионской сетью их повелителя. Ринсвинд никогда не подвергал сомнению эти слухи. Он взглянул в сторону балкона, тянущегося вдоль одной из стен аудиенц-зала. Резкий бросок, ловкий прыжок – и пучок арбалетных стрел в спину. Он содрогнулся.

Патриций пристроил подбородок на унизанной кольцами руке и уставился на волшебника маленькими и жесткими, как бусинки, глазками.