Цвет - [49]

То, что результаты надо было скрывать от директора, зель понимала, — он не одобрил бы разбазаривание средств, ресурсов, трудозатрат и времени. Но и от колонистов тоже приходилось кое-что скрывать.

Даже раскрой Шандар всю неблаговидную роль Слободы в деле Михайлова, этим она бы ничего не добилась. Люди в колонии выглядели инертными, тяжелыми на подъем. Или их специально таких отбирали? Или тяжелый физический труд отбил всякую охоту к возмущениям? Но все продолжали усиленно заниматься той же работой, что и прежде, даже не высказывая пожеланий новому начальству.

Начальство же мало интересовалось желаниями подчиненных, которые воспринимались, скорее, как некие придатки к технике, а не как живые люди.

Разобщенность людей поражала Шандар. Ну, что им стоило собраться вместе, как раньше, поговорить о том, что их волнует, порадоваться общению и друг другу? Нет. Все сидели по домам или, в крайнем случае, в местной мрачной забегаловке — поодиночке. Личный страх начальства словно проник в каждого колониста. Недоверие стало нормой.

А вот Зурабов организовывал людей. Это не могло пройти мимо Шандар. Но она ничего не предпринимала, даже Слободе не говорила. Зель ждала от Арслана активности, чтобы иметь возможность противопоставить им свою силу. Нет удара, — нет и силы для ответного воздействия. Но тот всё медлил. Наверно, хотел распространить свое влияние на как можно большее количество людей и ударить наверняка.

Шандар словно стояла между Зурабовым и Слободой, как непроницаемая мембрана, не позволяющая ни тому, ни другому сделать что-либо плохое противнику. И оба они были неспособны перетянуть зель на свою сторону.

Директор каждый день вызывал Шандар и донимал ее своими страхами. Ни о чем другом с ним было невозможно говорить. Это ужасно раздражало зель — вместо нужных дел приходилось заниматься всякой бессмысленной чепухой вроде «обеспечения всеобщей безопасности». Увещеваний Шандар он не слушал и старался говорить громким шепотом.

«Все признаки душевного расстройства, — резюмировала зель, — наверно, стоит его врачу показать». Но до визита к Полуянову всё никак не доходило: Шандар было элементарно некогда. И любое высказывание Слободы стало уже восприниматься, как досадная помеха, а не как руководство к действию.

— Зайди, дело есть, — приказал директор по внутренней связи.

Шандар через силу поднялась, зло выругалась и потопала в соседний кабинет.

— Как там Арслан? Чего замышляет? — поинтересовался Слобода.

— Что, есть сведения о какой-то его деятельности? — Шандар пришлось проявить хоть какой-то интерес к словам начальства.

— Вот ты и должна мне это рассказать! — рассердился начальник.

— Я чужие мысли читать не умею, — лениво ответила девушка, не повышая голоса.

— Значит, надо научиться! — отрезал Слобода. — От него всяких пакостей ожидать можно.

— Пока он не проявил себя, ничего сделать нельзя. Хотите колонию взбунтовать? Неверный ход — и именно вам припомнят исчезновение Михайлова. Какое-либо неспровоцированное воздействие на Зурабова — и вам кранты.

— Так что прикажешь — ждать, когда он меня прикончит?! — Слобода аж взвизгнул.

— До этого не дойдет. До смерти, я имею в виду.

— Знаешь, мне не улыбается мучиться от тяжелого ранения.

— К тому же медицинское обслуживание у нас на весьма низком уровне…

— Мы делаем, что можем! — переключился Слобода. — Ты прекрасно знаешь, что все резервы исчерпаны!

— Ну, да, — Шандар демонстративно зевнула. — Земля явно про нас забыла. А о местном сырье мы не думаем…

— Какое местное сырье? Что может быть в этом болоте?!

— Как будто ничего другого на Сибе нет…

— А разве есть? Ты, Шандар, не отвлекайся. Мы же про другое говорили. Хозяйственные дела — твоя забота. А моя забота — обеспечение выживаемости колонии.

Шандар вздохнула. Как-то странно директор понимал выживаемость — как личную безопасность. Нет, на его уровне это было логично: человек стремится выжить в любых условиях. Но кроме этого, Слободу сейчас ничего не заботило. И говорить с ним о действительных проблемах колонии было бессмысленно. Скорей бы уж Зурабов как-нибудь себя проявил.

— Надо пригласить Зурабова для разговора и предупредить, чтобы он никого с собой не приводил. Большую часть охраны — удалить, — предложила Шандар.

— Нет!! — рявкнул директор. — И не вздумай. Иди, работай.

Зель довольно улыбнулась и покинула кабинет. Именно так она и поступит: пара намеков Шамилю об отсутствии охраны в определенные дни. Фальшивый вызов Зурабова к Слободе. Наконец, туманное обещание не вмешиваться в разборки ради сохранения поста: квалификация зель была видна всем, и применить ее умения мог любой, находящийся на должности директора.

Не зря Слобода боялся. Видимо, достаточно знал Арслана, чтобы ждать от того всякой подлости. Дорвавшись до власти, кто ж ее делить будет? И Зурабов, и Слобода хотели единоличных полномочий. Арслан оказался более нетерпеливым. И, спровоцированный Шандар, он решил действовать. Да и что сложного: взять несколько своих людей, прийти к директору и вежливо попросить подписать приказ о передаче властных полномочий Зурабову Арслану Хаметовичу. Людей у Зурабова всяко больше, чем у Слободы. Если те умные — сопротивляться не будут. А коли будут — пострелять их — пара пустяков.