Цвет судьбы - [39]

Элизабет рано уложила ее спать, а затем вновь поднялась наверх.

– Заснула мгновенно, как только голова коснулась подушки. И, кажется, очень довольна праздником!

– Я рад, – ответил я, включая «радионяню». – Сегодня она хорошо держалась, верно?

– Просто отлично. Райан, ты такой молодец! Как ты только управляешься с ней, с домом, со своей работой?

– Я ведь не один, – напомнил я ей.

Она тепло улыбнулась.

– Да, мы хорошая команда.

– Верно. – Я выглянул в темное окно. За порогом стояла густая тьма, не разгоняемая даже светом фонарей на дальней стороне залива. – Интересно, как там наша молодежь? Может, стоило дать им с собой фонарик?

– Сейчас полнолуние, – ответила Элизабет. – Уверена, они найдут дорогу.

Я открыл стеклянную дверь и вышел на террасу. Элизабет последовала за мной. Вместе мы стояли у ограды, любуясь полной луной и вдыхая запах моря.

– Что за сказочная ночь! – тихо проговорила она.

– В такие моменты, как сейчас, – сказал я, – я благодарю судьбу.

– За что?

– За все. Странно звучит, верно? Два года назад я похоронил жену, у Глэдис болезнь Альцгеймера; но я смотрю на море, в котором отражается луна, дышу соленым морским воздухом, думаю о Мариссе – и о тебе – и испытываю какой-то благоговейный трепет. Благодарен просто за то, что живу. Страшно подумать, что было время, когда я совсем не ценил жизнь.

Элизабет облокотилась на ограду и переплела пальцы.

– Должно быть, если побывал в аду и вышел оттуда живым, начинаешь больше ценить некоторые вещи. Например, вот такие лунные ночи. – И она запрокинула голову, устремив взгляд в небо.

Я молчал, не в силах отвести глаз, зачарованный ее красотой.

– Хотел бы я больше знать о тебе, – проговорил я наконец, не в силах больше сдерживать и таить свои чувства, отчаянно желая дать понять, что она мне не безразлична. – В каком аду побывала ты, Элизабет? Ты мне расскажешь?

Медленно повернув голову, она встретилась со мной взглядом.

– Я была замужем. И это печальная история. Муж пил, затем начал употреблять наркотики. Сперва «травка», потом кокаин и героин. Связался с наркоторговцами.

– Поэтому ты с ним развелась? – спросил я.

И тут же мне пришло в голову: а что, если не развелась? Может быть, просто сбежала от него и прячется? Поэтому и старается ничего не рассказывать о себе?

– Нет, я оставалась с ним до конца, – ответила она. – Он умер.

– О, прости.

Элизабет покачала головой и снова устремила взгляд на море.

– Обычно я предпочитаю помалкивать. Хотя бы потому, что работодатели не слишком-то склонны доверять бывшей жене наркомана. Но вот стою и рассказываю о своем темном прошлом не кому-нибудь, а боссу!

– Я не только твой «босс», Элизабет, – возразил я. – Пожалуйста, не думай обо мне так!

– Но ведь ты мне платишь.

Где-то вдалеке прозвенел судовой колокол, и я повернулся к морю.

– Прости, – торопливо проговорила она. – Я неправильно сказала. Конечно, ты мне не просто работодатель. Ты мой друг. Надеюсь, что и меня ты считаешь другом. Глэдис я полюбила, как мать, а Марисса… она мне как дочь. Нигде и никогда я не была так счастлива, как с вами! Ты позволил мне стать частью вашей семьи, Райан, и я безмерно люблю тебя за это…

Я посмотрел прямо на нее: наши взгляды встретились, и она смущенно заморгала.

– То есть… я не хотела… не в таком смысле люблю… просто… просто… ну, ты понимаешь, что я хотела сказать, – быстро поправилась она.

– Да, конечно… – пробормотал я.

Но искра уже вспыхнула, и огонь, разгоревшийся между нами, был сильнее доводов разума. Я обнял ее за талию и притянул к себе.

Сам едва понимая, что делаю, я впился в ее губы страстным, жадным поцелуем.

Она отвечала мне с той же страстью, обхватив мое лицо ладонями. Не разжимая объятий, я оттеснил ее на пару шагов от ограды, в тень, отбрасываемую высокими кедрами.

Она вцепилась мне в рубашку и тихо постанывала от наслаждения. Руки ее блуждали по моим плечам, по спине. Сердце мое отчаянно билось; я желал ее – желал с неудержимой страстью.

Когда этот долгий, немыслимый, безмерно сладкий поцелуй все же закончился и губы наши разомкнулись, я прошептал:

– Кажется, плохой из меня босс!

– О нет! – выдохнула она. – Ты лучший… лучший на свете!

Я приподнял ее лицо за подбородок и снова поцеловал, на этот раз спокойнее и нежнее. Мягкие, влажные губы ее пахли кофе и яблочным пирогом.

Мощное, всепоглощающее желание охватило меня. Я стиснул зубы, чтобы удержать себя в узде, хотя внутри все ликовало – ведь долгие два года прошли с тех пор, как я в последний раз хотел женщину!

Но Элизабет – не просто женщина. Я чувствовал, что наша связь выходит за рамки простого физического влечения. Я любил ее и мечтал, чтобы она осталась со мной навсегда, в любви, заботе и безопасности. Хотел разделить с ней все, что имею. И никогда ее не терять.

Она тяжело, шумно дышала, ее мягкая грудь прижималась к моей груди. Лишь чрезвычайным усилием воли я удерживался от того, чтобы запустить руку ей под свитер. Как хотелось подхватить ее на руки, унести в дом и без лишних слов любить, любить до изнеможения! И в то же время – именно этого я боялся.

– У меня голова кружится, – прошептала она, когда мы наконец закончили целоваться.