Цвет судьбы - [20]

– Ты отчаянно борешься за жизнь, – тихо проговорила я. – Но зачем? Что держит тебя здесь?

Она молчала.

– Ты здесь? – спросила я. – Слышишь меня?

– Думаю, она нас слышит, – раздался голос со стороны двери, и я едва не подпрыгнула от неожиданности.

Обернувшись, увидела хрупкую блондинку примерно моего возраста.

– Прошу прощения, – проговорила я, испытывая страшный стыд. – Я не хотела мешать…

Она взглянула на мою форму.

– Все в порядке. Вы, должно быть, парамедик?

Я кивнула, и она подошла ближе.

– А я Джен, сестра Софи.

– Рада познакомиться.

Мы пожали друг другу руки. Наступило неловкое молчание.

– Мне очень жаль, что с ней случилось такое несчастье, – произнесла я наконец. – На дорогах в ту ночь что-то страшное творилось.

Джен оперлась о подоконник.

– Да, мне тоже так говорили. Послушайте… не знаю, как благодарить вас за то, что вы сделали. Вы вернули ее к жизни. Мы все очень вам благодарны.

Я неловко отмахнулась.

– Я ее просто согрела по дороге в больницу, а вернули к жизни ее уже здесь. Благодарите врачей.

Джен пожала плечами, словно не видела особой разницы.

– Как вы думаете, какие у нее шансы? – спросила она.

– Честно говоря, не знаю. – Мне не хотелось разрушать ее надежды, но в то, что Софи когда-нибудь вернется в мир живых или тем более станет такой же, как раньше, верилось очень слабо. – Каких-то общих правил нет, каждый случай индивидуален.

– Вот и доктора так говорят, – вздохнула Джен. – Знаете, все это так тяжело…

Я снова взглянула на Софи. В тот момент мне очень ясно вспомнилось, каково это – прийти в себя на такой же кровати и узнать, что твой ребенок погиб. И ребенок, и сестра, и тетя. А ты почему-то выжила.

В то время мне казалось, что и сама я умерла. Во мне не осталось ни жизни, ни надежды. Хотелось бежать куда глаза глядят, громко зовя Миа и мою нерожденную дочь.

Иногда во сне я слышала смех дочери – звонкий, радостный детский смех. Господи, как же я тосковала без нее! Как хотела быть с ней рядом!

То есть умереть? Оказаться с ней на небесах?

Порой я готова была ответить «да». Глен – тот точно потерял волю к жизни. Однажды он сказал мне: «Лучше бы я тоже умер. Надеюсь только, что, когда это случится, наша дочурка встретит меня у райских врат».

В те дни мне пришлось постараться, чтобы не потерять и Глена.

Может быть, поэтому я и стала парамедиком – предчувствовала, что однажды придется спасать его жизнь? Нет, больше я не позволю судьбе отнимать у меня любимых!

Знаете, я всегда ищу причины. Цели. Тайный смысл.

Почему так? Почему этак?

Двадцать лет прошло со времени той катастрофы, но она по-прежнему меня преследовала. Угнетала своей бессмысленностью. Зачем все это? Все эти страдания? Может быть, я чем-то заслужила кару? Или это какое-то испытание?

– Да. Понимаю. – Стряхнув тягостные воспоминания, я вновь взглянула на Джен. – Извините, мне пора идти. Муж дома ждет. Рада была познакомиться. Сожалею о вашей сестре, надеюсь, у нее все будет хорошо.

Джен, кажется, удивил такой внезапный уход. Но я просто не могла больше оставаться там – в палате, пахнущей смертью.

Дома меня ждала обычная картина: свет везде выключен, но телевизор работает.

Оставив в прихожей сумку и ключи, я прошла на кухню. Глен снова вырубился на диване в гостиной; пустая бутылка из-под водки валялась рядом. Мало того – рядом я заметила красноречивые улики, свидетельствующие о приеме кокаина: ручное зеркальце на кофейном столике, соломинку, кредитку.

Только этого не хватало!

Во мне поднялась жаркая волна гнева. Какого черта он вытворяет?! Ему тяжело, понимаю – ну а мне легко? Обоим нам пришлось несладко. Мы поженились слишком юными, отчаянно надеясь родить другого ребенка, а с ним вернуть и утраченное счастье. Но ничего не вышло. Видно, не судьба. Все мои беременности оканчивались выкидышами. Мама к тому времени уже скончалась, с отцом мы даже не разговаривали. У нас не было родных, на которых можно опереться. Ничего, кроме горя.

Но я как-то справилась. Я живу.

А мой муж медленно убивает себя, а заодно разоряет нас обоих. С работы его выгнали три недели назад, от наших сбережений ничего не осталось.

Меня охватил едкий, горький гнев. Довольно! Нельзя ему потакать. Настало время перемен – и я поклялась себе, что больше не куплюсь на его никчемные обещания. Завтра в последний раз предложу ему лечь в клинику на реабилитацию. Если откажется – попрошу уйти. Закрою все наши кредитные карты, сменю замки и обращусь к адвокату.

В ту ночь я не стала укрывать Глена одеялом. Плевать мне на него! Пусть валяется как есть. Оставив мужа в темноте, я отправилась прямиком в постель.

Об этом решении мне предстояло сильно пожалеть.

Другая жизнь

Глава тридцать вторая

Райан Хэмилтон

Я часто спрашиваю себя: почему с хорошими людьми случаются несчастья? Просто потому, что они оказались не в то время не в том месте? Или одни из нас рождаются под счастливой звездой, осыпающей их магической пыльцой удачи, а другие нет? Быть может, кому-то достается талантливый ангел-хранитель, а кому-то неудачник? Вопрос простого везения. Или невезения…

Меня зовут Райан Хэмилтон, и начать, наверное, стоит с того, что моя жизнь связана с наукой. У меня бакалавриат по нейрофизиологии (надо вам сказать, моя диссертация заслужила лестные отзывы) и степень по медицине. Вот уже двадцать два года я работаю врачом неотложной помощи и за эти годы спас немало жизней. Выходит, о стойкости человеческого духа я знаю больше, чем обычный человек? Хотел бы я произнести «да»; увы, наука отвечает лишь на те вопросы, что поддаются объективному исследованию.