Цвет страха - [43]

– Это все пропаганда! У нас есть основания полагать, что наплыв парижской публики в Кляксу объясняется иными, куда более зловещими обстоятельствами.

– Вы сказали, «клякса»?

– «Евро-Бисли» – грязное пятно, расплывшееся на ярких красках нашей любимой Франции.

– Не могу не согласиться. В обобщенном смысле, разумеется, – пояснил Президент. – И тем не менее бомбить американские символы недопустимо. На дворе двадцатый век! Может быть, через поколение-другое нам удастся безнаказанно плюнуть в лицо американцам, но сейчас...

– Я располагаю разведданными, которые свидетельствуют о том, что «Евро-Бисли» путем дьявольского гипноза заманивает в свои сети наших сограждан и спокойно выкачивает из них франки, тем самым лишая их врожденного уважения к своей собственной культуре.

– Очень страшное обвинение.

– И вполне серьезное.

– Особенно если учесть международные последствия. Уж не хотите ли вы сказать, что «Евро-Бисли» – нечто вроде шпионского центра?

– Хуже.

– Военная база?

– Еще хуже. Культурная нейтронная бомба, распространяющая по всей Франции разлагающее излучение неслыханной силы.

– Продолжайте.

– Мои сведения весьма скудны, я знаю лишь, что в эту минуту «Евро-Бисли» опустел и никем не охраняется. Мы можем захватить его без всякого труда, практически без потерь.

– Захватить? Ради всего святого, объясните мне, зачем?

– Месье Президент, действовать следует незамедлительно. Надеюсь, вы понимаете, что мы угодили в политическую передрягу? Нами разбомблен американский тематический парк – в обычных условиях такие вещи трудно объяснить.

– Вы хотите сказать, невозможно, – с горечью отозвался Президент.

– Единственное, что мы в состоянии сделать, – это отыскать убедительные оправдания нашим действиям. Прикажите ввести в парк войска и раскрыть его секрет.

– Какой секрет?

– Яркий окрашенный свет.

– Что вы имеете в виду?

– Прошу прощения, но мне нечего больше сказать.

– Этого недостаточно, чтобы вступать в войну.

– Мы не можем позволить себе дожидаться реакции Вашингтона. Если вы хотите избавиться от возникшего затруднения, начинайте действовать незамедлительно.

Президент Франции прикусил дрожащую нижнюю губу, и на его передних зубах показались яркие капельки крови.

– Я должен подумать, – отозвался он.

– Время не терпит, – напомнил ему министр культуры и положил трубку.

Президент бросил взгляд на часы в своем кабинете в Елисейском дворце. Стрелки их неумолимо ползли, а хозяин все еще перебирал скудный запас козырей, которыми предстояло сыграть сегодняшнюю партию.

Глава 14

Когда оперативному агенту ОВБ Доминик Парилло сообщили о том, что ее отправляют в Соединенные Штаты Америки, первым побуждением девушки было хлопнуться в обморок.

Придя в себя, она тотчас подумала о самоубийстве.

– Не посылайте меня в этот ад! – с мольбой в голосе попросила она офицера, руководившего операцией.

– Мы делаем это во благо Франции, – суровым тоном заявил тот.

– Ради Франции я готова на все, – с пылом отозвалась Доминик. – Готова даже пожертвовать собой. Готова пролить кровь и выпить ее, только чтобы пролить еще больше крови за свою любимую страну. Сами знаете.

– Вы – одна из способнейших наших агентов, – заверил ее офицер. Разговор происходил в штаб-квартире ОВБ, в здании, получившем название «плавательный бассейн», поскольку его возвели над старым городским бассейном. – Ваша отвага зафиксирована во многих документах.

– Зачем же ломать мне карьеру, посылая в Америку?

– Подобное назначение не разрушит, а лишь ускорит вашу карьеру.

Доминик вцепилась длинным тонкими пальцами в свои рыжеватые волосы, словно намереваясь вырвать их с корнем. Зеленые глаза ее так и вращались, казалось, женщину охватил приступ падучей.

– В Америке я сойду с ума! Лишусь рассудка! Прошу вас, отправьте кого-нибудь другого!

– Других кандидатов у нас нет.

Доминик Парилло, проходившая в секретных документах ОВБ под кличкой Арлекин, уселась в кресло и руками прикрыла свои изящные колени. Теперь в ее повадке безошибочно угадывался высокий профессионализм.

– Что вы имеете в виду? – спросила она.

– Известно ли вам о запретной зоне под названием Клякса?

– Еще бы! Кто же не знает Кляксу? Клякса – и есть клякса. Но я впервые слышу, что ее называют запретной зоной. Неужели американцы закрыли «Евро-Бисли»?

– Наше ведомство внесло этот парк в список недоступных объектов. Туда проникают агенты, и... – Руководитель операции умолк, бессильно разведя руками.

– И не выходят?

– Выходят, – ответил офицер. – Но выходят... изменившимися.

– В какую сторону?

– Они выходят радостными и счастливыми.

– Разве это плохо?

Офицер взмахнул сигаретой, и голову его окутало хитросплетение струй табачного дыма.

– Они выходят оттуда, начисто позабыв о своей задаче – проникнуть в подземные камеры Утилканара и попытаться выведать секрет внезапного и упорного роста популярности Кляксы.

– Утилканар[14]? Впервые слышу.

– Американцы пытаются убедить нас в том, что это помещение для переработки отбросов и прочего мусора.

– Уж лучше бы они отправили на переработку весь свой парк! – гневно воскликнула Доминик Парилло.

– Наши агенты Папилье, Грилье и Сатюрель спустились в Кляксу и вернулись оттуда, нагруженные сувенирами от Бисли и совершенно неспособные исполнять свой долг перед Францией.