Curriculum vitae - [69]
— Если долго всматриваться в бездну, Гриша, она начнет всматриваться в тебя!
— Артём Аркадьевич, мне просто обязательно надо узнать, где вода? Как глубоко?
— А зачем, Гриша? Ну десять метров, двадцать, сто… Какая разница?
— Если знаешь глубину, можно подобрать длину верёвки, привязать ведро и набрать воды…
— А ты уверен, курсант, что содержимое этого колодца вообще можно пить?
— Это же источник жизни. Родник… Разве бывает по-другому?
— Не просто бывает, Гриша, а почти всегда — «по-другому»!
— И что же теперь делать?
— Думать, Гриша! Обязательно думать, прежде чем тащить в рот всякую дрянь! Анализировать, кто выкопал этот колодец и для какой цели? Контролировать, что ты пьешь и кто тебе наливает! И не надеяться на прикрывающих. Они не Боги, хотя очень стараются…
— Артём Аркадьевич! У меня голова идёт кругом от Ваших нравоучений!
— Голова кругом — это хорошо, Гриша! Значит ты ещё живой! Побудь в теньке, охолонись немного и подумай над своим поведением! Второй раз может и не повезти!
Распутину почудилось, как его ноги отрываются от земли, тело безжизненным кулем переваливается через парапет, руки плетьми безвольно свисают и он проваливается в этот зев, стремительно уменьшающийся до люка БТР.
— А-а-а-а, — застонал Григорий, цепляясь за железные скобы.
— Тихо, Айболит! — шикнул на него срывающийся голос Ежова. — Ишь ты! Очнулся и сразу вопить! Держи вот лучше водички — прогони сушняк, жертва клофелина…
— Ну что, оклемался?
Голос Ежова звучал непривычно участливо и даже заискивающе. Распутин приподнялся на локте и огляделся. Какая-то новостройка-недостройка. Потолок высокий — под четыре метра, помещение большое, на пять окон, стены кирпичные, без единого признака отделки, как и бетонный пол. Окна завешаны маскировочной сетью, сквозь нее пробивается летнее солнце и развеселое птичье чириканье. Суровый армейский интерьер, пригодный для походной палатки, но не для особняка — несколько ящиков из под выстрелов к РПГ, раскладной стол, пара стульев. Рядом с аскетичным убранством, как существо из другого мира, посреди зала вызывающе желтеет добротный кожаный диван — единственный гражданский аксессуар. Именно на нем изволил возлежать Распутин. Кроме Григория и Лёхи, в комнате никого не было, но по узнаваемым звукам, доносящимся из окна, было ясно, что территория обжита суровым мужским коллективом, идеально освоившим наиболее яркие и выразительные обороты великого русского языка. Ежов сунул в руки Распутину бутылку с минералкой и медленно опустился на крошечный раскладной стульчик, закрыв его полностью.
— Облажался я, Айболит! — вздохнул майор, уронив глаза в пол, — как есть облажался. Даже предположить не мог, что этот эскулап окажется таким шустрым. Его абреки и кунаки опознали нашего человечка, присматривающего за тобой, срисовали нашу броню в засаде, вот и сложили 2+2. Как тебя спеленали, я даже не заметил. Слава Богу, все выходы заранее под контроль взяли, поэтому вовремя увидели, как этот полунемец бегом к себе в госпиталь рванул, а потом машина из ворот вывернулась и за город попылила. Вот мы к ней и пристроились, позаимствовав местный тарантас. Километров пятнадцать крались, чуть не упустили, но зато какой мы там шалман разворотили благодаря тебе! Полноценное отделение охраняло, с пулеметом и граником. Только не ждали нас, расслабились, а потом и поздно было. Зато теперь всю цепочку знаем. Этот Вуле работал в косовском докторате два года, отбирал девчонок по медицинским показаниям. Сами к нему шли, представляешь?! Анализы. Обследования. А он картотеку с их данными сплавлял потрошителям. Потом получал заказ. Вызывал нужного донора, якобы, для дополнительного обследования-лечения. Выписывал направление, организовывал сопровождение, скоро узнаем куда… Кафешантан, в котором ты побывал — местная бандитская хаза Рамуша Харадиная. Арди — его связной. Туда приглашали особо ценных, предназначенных для выкупа, опаивали, как тебя, и вывозили за город, сбивали группу и переправляли в полевой лагерь сепаратистов на горе Юник, на границе с Албанией.
— Кого-нибудь нашли? — попытался спросить Григорий, но издал невразумительное мычание. Сухой язык, будто из наждачки, с трудом провернулся во рту.
Впрочем, Ежов всё понял без слов.
— Нашли твою потеряшку, — улыбнулся он довольно. — Повезло ей с медицинским образованием, вот и оставили, как бесплатную рабсилу ухаживать за самыми ценными пленниками. Когда твою тушку привезли и разгрузили, она узнала своего спасителя и такую истерику закатила — за полкилометра было слышно. Всех боевиков собрала в кучку, всех постовых отвлекла, здорово помогла группе захвата. Пока косовары на это представление смотрели, а потом ее от тебя отдирали, мои ребята уже оказались у них за спиной. На всю ликвидацию ушло меньше минуты. Отработали, как на полигоне.
Распутин от изумления глупо раскрыл рот. Он не мог поверить, что кто-то может за него переживать так, чтобы пренебречь опасностью, исходящей от десятка отморозков, каждый из которых — ходячая смерть. Он ведь на неё почти не смотрел и ни разу не разговаривал. Ну да, два раза назвал дурой. Великолепное основание для высоких трепетных чувств!
Доверху груженный межнациональными конфликтами и сварами транснациональных корпораций, отягощенный биржевым и банковским кризисом, громыхая пока еще региональными войнами и отчаянно скрипя перьями дипломатов, поезд мировой геополитики тяжело вползал на заснеженный полустанок 1901 года… Шахматные политические доски были тщательно подготовлены. Фигуры расставлены. Император намеревался в этой партии играть белыми.
Развязка. Что может сделать человек, имеющий опыт государственного строительства и выживший в жесточайших условиях гражданской войны и борьбы за власть в начале ХХ века, когда обличье плюшевого Никки скрывает стальную хватку первого генсека ВКП(б)…
Умирающий Вождь перенесся в начало XX века в тело внезапно тяжело заболевшего Николая Александровича… Как поведет он себя в окружении тех, с кем в свое время боролся? Получится ли исправить собственные ошибки? Успеет ли спасти Россию, несмотря на лавину покушений на его жизнь тех, кто безнаказанно разворовывал богатства страны?
Историю обычно круто изменяют попаданцы. Особенно если он владеют энциклопедической памятью, инженерными навыками и приёмами "дзю-до" и "дзю-после"... А что смогут сами хроноаборигены, вооруженные только памятью о будущем? И кстати, кто вам сказал, что наши попаданцы в прошлом первые и единственные?...
Чтобы студенты знали историю, надо их перенести в изучаемую эпоху и сделать участниками исторических событий. Начало ХХ века. Схватки разведок и тайных обществ, война и революция и наши современники, абсолютно реальные люди. Реплики, приведенные в книге - это их собственные реплики. Да что там реплики... сюжет книги, и тот существенно дополнен самими героями повествования. Входит в цикл книг 'Заметки на полях российской истории' Под редакцией Вадима Татаринцева.
Государство-воин, победившее нашествие объединенного Запада, пережило своего Верховного Главнокомандующего всего на 38 лет – мизерный по историческим меркам срок. Державу – священный храм Сталин построить не успел. Как оказалось, слишком многое держалось на роли личности в истории, а без неё стремительно ветшало и разрушалось. И революционер Джугашвили превратился в красного императора, карающего хулителей России, по крупицам воссоздающего и преумножающего величие и славу Советской империи, чей гимн начинался словами «сплотила навеки великая Русь». Иосиф Виссарионович Сталин – ужас для отечественных русофобов и непреходящий ночной кошмар для «наших западных партнеров».
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
1917-й год. Время собирать камни и бросать их в самодержавие. Наш герой, попавший из XXI века в водоворот революционных событий, помнит: ничто так не дискредитирует власть, как гнилость и трусость элиты, никогда не творится столько подлости, как в борьбе за справедливость. Осталось правильно распорядиться знаниями. Это только в сказке добро побеждает зло, а в жизни зло побеждает другое зло и становится добром.
На нашего современника, полковника в отставке Григория Распутина, накладывается епитимья – он обязан спасти невинную душу. Как ее найти и от чего спасти – в приказе не указано. Главный герой даже не догадывается, что командировка предстоит в 1916-ый, в тот самый момент, когда…