— Ложись!
— Зачем?
Мы метались по причалу. Вместе с нами бегали пассажиры, которые ждали катер, рыбаки и даже один пограничник в зелёной фуражке.
Вдруг репродуктор, который висел на столбе, откашлялся и голосом черноволосой девушки произнёс:
«Внимание! Внимание! Говорит станция Цунами. Ожидается приход волны. Всем жителям посёлка немедленно подняться на возвышенности. Кораблям покинуть бухту!»
Цунами!..
Из домов, из заводских цехов уже выбегали люди. Суда заводили моторы.
Цунами!..
Я схватил Колю за руку:
— Бежим!
Мы вскарабкались на сопку и огляделись. Всюду на склонах толпились люди.
Из бухты гуськом выходили суда. В океане они становились на якоря и ждали.
Ждали люди на сопках.
Все ждали волну.
— Идёт! Идёт! — закричали около нас.
В океане появилась чёрная полоса. Она двигалась к острову. Вот на ней вырос белый гребень. Вот уже волна подошла к острову, вот поднялась горой и с размаху ударилась о камни. Белые брызги столбом взлетели вверх.
Берег загудел. Корабли на якорях качались как игрушечные.
Потоки воды ворвались в нашу бухту. Вода у причалов заволновалась, потом отхлынула, обнажила чёрное дно и сразу стала прибывать. Она поднялась вровень с причалами, затопила береговой песок, подошла к стене завода. «Сейчас хлынет на улицы!» — подумал я.
Но на это силы у воды не хватило. Постояв, она начала отступать.
Люди на сопках зашумели. Радио объявило отбой. Все стали покидать сопки.
Спустились и мы. Мы решили, что уж теперь-то катер не придёт, и пошли назад, на станцию.
На станции было полно народу. Все окружили девушку и говорили наперебой.
— Ай да дежурная! Вовремя объявила тревогу! Сами-то вы не испугались?
Девушка покраснела:
— Чуть-чуть.
В эту самую минуту дверь отворилась, и в комнату ворвался огромный рыжебородый человек, весь увешанный фотоаппаратами.
— Коля! — закричал он с порога и бросился к нам.
— Женя!
От радости они стали тискать друг друга и хлопать по спине.
— Куда ты пропал? — кричал Коля. — Мы тебя почти полмесяца ждали.
— Плавал с рыбаками. — ответил рыжебородый. — А ты сюда не на пароходе шёл?
— На пароходе.
— То-то мне один рыбак рассказывал. Встретил, говорит, на пароходе человека — всё время рисует. Так, значит, это был ты?
Коля загадочно посмотрел на меня.
— Кто его знает. — сказал он, — может, и я. А у этого рыбака сапоги случайно, не скрипели?
— Скрипели!
Мы расхохотались.
Потом рыжебородый начал жаловаться.
— Вот беда! — сказал он. — И как я это цунами пропустил?
Ведь столько времени жил на станции, ждал — всё тихо. Стоило только уехать, и — бах! — произошло. А какие могли быть снимки!
— А знаете. — сказал я, — ведь у меня кое-что снято. Пока мы на сопке стояли, я снимал. Есть как корабли выходят из бухты. Есть волна. Люди на сопках… Хотите, я вам плёнку на время дам?
Рыжебородый даже подпрыгнул от радости:
— Вот спасибо!
— А ведь мы сегодня уезжаем, — сказал Коля. — Уже билеты на самолёт есть.
— Никуда я вас не пущу! — сказал рыжебородый и вдруг опомнился: — Ах да, билеты… Ну ладно, скоро я к вам приеду. В отпуск.
От нечего делать мы зашли на почту и сели писать открытку. Мы успели только написать:
>Было цу…
Как вдруг под окошком почты закричали:
— Катер идёт! Катер!
Мы бросили недописанную открытку в почтовый ящик, попрощались с Женей — он уже куда-то спешил — и побежали на причал.
По пути на остров, где был аэродром, катер ужасно швыряло. Должно быть, океан всё ещё не мог успокоиться после землетрясения.
В аэропорту у нас проверили билеты и стали взвешивать багаж. Приёмщица положила Колин мешок на весы и удивлённо спросила:
— Что у вас там? Камни, что ли?
Коля смутился, а я подумал: «Что, если самолёт из-за этого камня не взлетит?»
Но он взлетел.
Мы пролетели над океаном. Зелёный горбатый остров вытянулся под нами.
В самолёте было прохладно. Вместе с нами летело несколько пассажиров. Мы сидели на длинных скамейках. Кто читал газету, кто смотрел в окно. Одна женщина развязала сумку, вытащила копчёную рыбину и стала щипать её, заедая красное рыбье мясо хлебом.
Вдруг дверь из кабины лётчиков отворилась, человек в форме просунул в салон голову и объявил:
— Тятя!
Мы с Колей повернулись к окну. Ничего интересного. Низенькие зелёные горбики медленно проплывали под самолётом.
— Не там! Не туда смотришь! Надо вперёд! — закричал Коля.
Я упёрся носом в стекло.
Прямо на самолёт надвигалась вершина горы. Это было очень страшно: лиловые и оранжевые обожжённые камни устилали её склон. Сама вершина была вдавлена, и со дна провала поднималась ещё одна, маленькая, вершина с дырой — кратером. Дыра вела куда-то вниз, в бездну…
Вот это Тятя!
Вулкан величаво проплывал под нами. От восторга мы с Колей стали пихать друг друга локтями. Мы толкали друг друга до тех пор, пока не свалились со скамейки.
Вот это вулкан!
Мы прилетели домой в полдень. На аэродроме нас встречали все Колины родственники. Встреча была необычайно трогательной. Они помогли нам получить багаж и очень удивились мешку.
— Ого, тяжёлый!
Коля развязал мешок.
— Какой замечательный камень! — сказали родственники, — Он, правда, похож на человека?