Цунами. Книга 2. Узел Милгрэма - [46]

Притащили его мужики в котельную, а он лыка не вяжет. Оставили до утра, одежонку, какую-никакую дали. А он наутро и спрашивает:

— Где я?

Ему объясняют — в Воронеже, милый. А он не верит:

— На улице Лизюкова, что ли?

Совсем плохой. Стали расспрашивать, кто такой, как зовут, а он не помнит ничего. Только как зовут — Юся. И картавит, как маленький. Думали сначала — придуривается, хотели даже отлупить, но как-то уж слишком серьёзно он картавил, будто не понимал, что «р» у него неправильная.

Модестовна милицию вызывать запретила. У парня явно с мозгами непорядок был, может, из дурдома сбежал, а может, от падения сбрендил. Совершенно не помнит, кто такой и откуда, хотя словарный запас большой, не шпана какая-то. И ни шрамов, ни следов от прививок, вообще никаких особых примет.

Запретить, конечно, запретила, однако участковому, однокласснику бывшему и ухажёру юности, Семёну Горемыке, Эмма Модестовна позвонила. Так, по старой памяти. Модестовна рассудила, что пронырливый Семён Петрович всё равно разнюхает про Юсю, поэтому и решила попросить помощи.

Горемыка одноклассницу и бывшую зазнобу свою обругал и спросил, какого ляда она сразу не заявила о потеряшке.

— А что бы ты сделал? — спросила Модестовна. — Вот что? Блаженный он, как пить дать — блаженный. Ты знаешь, чем он занимается?

Занимался Юся вещами и впрямь странными, не будет обычный бомж такими делами заниматься. Например, очень хорошо владел Юся английским. Всю импортную документацию на стиральные машины, на гладильные установки и прочее в комбинате перевёл. И, надо сказать, аппаратура лучше работать начала. Наши-то мужики только по картинкам и разбирались, как устанавливать, как налаживать. Юся, посмотрев, как мучаются коммунальщики с иностранной техникой, за один вечер все инструкции на русский, от руки переписал и на каждый агрегат приклеил, чтобы всё понятно было.

А уж как здорово он с электроникой разбирается — и говорить нечего. Сейчас же вся техника со встроенными компьютерами. Настраивает сам, мужикам объясняет, что куда. Не гордый ни капли. И безотказный: скажешь двор подметать — подметает, скажешь у мусорных баков прибрать — приберёт. Никакой работы не боится. И работает только за еду.

Вот инсинуаций не надо, никто его не эксплуатирует. На цепи никто не держит, может проваливать на все четыре стороны. Но куда он без документов-то?

И в самом деле — куда? Горемыка договорился пробить пальчики потеряшки через ПАПИЛОН, но особо на систему не надеялся: ладно, если паренёк где-то засветился ранее, а если чистенький? В передачу «Жди меня» писать, что ли? В отделении с таким возиться тоже не будут: кому нужна эта бумажная волокита? Придёт ориентировка — отреагируют, а лишний хомут себе на шею вешать никому не хочется. Словом, Модестовна поступила разумно, не заявив в милицию.

Эпизод 12

Мысли материальны. Стоило Модестовне вспомнить о неприятностях с криминальным миром — и криминальный мир не преминул нарисоваться в подворотне, когда Юся заканчивал уборку двора.

— Опаньки, — ласково сказал Захар. — Юся-баной, с печки долой! А я думал — где тебя искать? А он сам идёт.

Юся попытался убежать, но Лёнька Захаров пришёл не один, а со своим ординарцем Лысым. Эти двое давно портили участковому Горемыке все показатели, баламутили шпану на районе, но поймать их с поличным пока не удавалось. Несмотря на уговоры и даже откровенные угрозы сдавать Захара с Лысым правоохранительным органам местная шпана не решалась — ходили слухи, что на Лысом висит мокрая статья, тоже недоказанная за отсутствием свидетелей.

Единственным, кто не боялся этих двоих, был Юся, да и то, скорей всего, по причине лёгкой сдвинутости по фазе. Он и согласился дать показания против Захара и Лысого.

— Ты куда? Тебе в падлу с нормальными пацанами побазарить, что ли? — сказал Лысый.

— Были бы нормальные, — просипел Юлик, почти повиснув в зелёной, не по росту, униформе. Лысый был не только на две головы выше, но и тяжелее раза в два. — Здоровый ты парень, тебе бы в автосервисе работать. Домкратом.

— Не понял… — Лысый хотел уже применить грубую физическую силу, но Захар его остановил.

— Ты, говорят, ментам стучишь? — спросил Захар, почти влезая в ухо Юси губами.

— Дятлы стучат, — ответил Юся.

— Да ты и есть дятел, — злобно прошипел Захар. — Ты что, на зарплате у ментов? Знаешь, что я с тобой сделаю?

— Что? — спросил кто-то.

Капитан Горемыка был мелкий юркий мужичок лет пятидесяти на вид. Горемыка всегда ходил в штатском, одевался неброско, и больше походил на какого-нибудь забулдыгу, чем на мента. Он был из старой гвардии, бывший оперативник, и Горемыку боялись и уважали не только на его участке. Никогда наперёд было не догадаться, где объявится участковый в следующий раз, он гонял по участку из конца в конец без очевидной системы, и как будто имел уши на каждом углу.

Захар с Лысым жили на другом конце города, а промышляли здесь, потому-то никак не получалось их поймать на горячем: нагадили и смылись. И никто их будто не видел.

Кроме Юси.

— Ну, я слушаю, — повторил Горемыка. — Что ты ему сделаешь?

Лысый убежал первым. Захар харкнул под ноги Горемыке и тоже ушёл быстрым шагом. Дворник же на ослабевших ногах подошёл к стенке и присел.