Crazy - [3]
По Развратному коридору тащится наш воспитатель Ландорф. Вид у него неприметный. Растрепанные черные волосы упали на лоб. Старомодные очки. Он чуть выше меня. Совсем немного. Янош говорит, что Ландорф никогда не снимает свой зеленый свитер. Якобы он очень жадный. Жадный, как таракан, по утверждению того же Яноша. Во всем остальном очень приятный тип. Не очень строгий. Всегда сделает вид, что не знает о намечающейся тусовке. И даже не обратит внимания, что пришли бабы. По ночам спит, как будто наглотался снотворного. Другие воспитатели бдят гораздо больше.
Лукас Ландорф подходит к нам. Улыбается. У него молодое лицо. Навряд ли ему больше тридцати. «Ну, — спрашивает он, — наш добряк Янош уже успел всё тебе показать?» Отвечаю: «Да, всё».
«Кроме библиотеки, — говорит Янош, — про нее мы как-то забыли. Можно я покажу ее прямо сейчас?»
«Нет, сейчас нельзя. Завтра напряженный день. Отправляйтесь спать!» С этими словами Ландорф уходит переваливаясь. Явно уже снова ждет каникул. Я тоже. В этом году и было-то всего несколько дней в Южном Тироле. И всё. Включая мелкую стычку с моей старшей сестрой Паулой. Но то был рай. Теперь уж я понимаю.
Мы идем в комнату. Янош хочет со мной поговорить. Речь идет о девице, в которую он влюблен. В интернате очень быстро становишься своим. Я здесь всего семь часов, а уже приходится заниматься какими-то девицами. Хотя этим я не особенно интересуюсь.
И совсем не из-за своего недостатка. Отнюдь. С девчонками мне до сих пор везло примерно так же, как и с учебой. В смысле — совсем не везло. Удачлив я был только как зритель. Наблюдал, как другие парни клеят тех девиц, в которых я влюблялся. Вот в этом мне всегда чертовски фартило. Янош все говорит и говорит. Мне его на самом деле жаль. Распинается о букетах цветов, ярких огнях и огромном бюсте. Я представляю все это очень живо и начинаю бурно поддакивать. Такая девица — это и в самом деле клево. Сажусь на кровать. Левая нога начинает побаливать. По вечерам она всегда побаливает. Уже шестнадцать лет у меня болит левая нога, та, которая с дефектом. Как часто мне хотелось ее просто отрезать! Отрезать и выбросить вместе с левой рукой. На кой ляд они мне нужны! Разве только чтобы видеть, чего я не могу. Я не могу бегать, прыгать и быть счастливым. Но я так ничего и не отрезал. Может быть, они мне понадобятся, чтобы учить математику.
Или чтобы трахаться. Точно. Вполне возможно, что для траханья мне понадобится моя проклятая левая нога. Тем временем Янош перешел на другую тему. Теперь речь идет о его детстве. Он рассказывает, что раньше его жизнь была намного лучше, чем сейчас. А еще он говорит, что было бы здорово сбежать из интерната. Просто так. Ради свободы. Это кажется Яношу чем-то величественным. Не знаю, что ему ответить. Я здесь еще совсем недавно. Но мне тоже хочется убежать. Это было ясно сразу. Убежать куда-нибудь подальше. Мы курим. Вообще-то курить запрещено. Но сейчас это никого не интересует. Янош зажигает мне сигарету одной спичкой.
Сам я так не могу. Для этого нужны обе руки. Если войдет Лукас Ландорф, мы выбросим сигареты в окно. Мы оба заранее заняли подходящую позицию. Окно широко открыто. Янош смотрит на меня. Вид у него усталый. Глаза глубокого синего цвета слезятся, белая крашеная прядь все чаще касается покрывала на кровати. Янош поднимается, тушит сигарету о подоконник и бросает ее на темную стоянку внизу. Всего несколько часов назад там стоял я. А теперь стою вот здесь. Прямо в центре событий. Может быть, так действительно лучше. Я тоже бросаю сигарету. Потом мы укладываемся и спим. Точнее, пытаемся спать. Янош рассказывает про Мален, ту самую девицу. «Чертовски дорогая штучка», как он выражается. Мне это нравится. Большинство моих знакомых парней говорят про своих девиц по-другому. А Янош просто сказал, что она стоит дорого. И больше ничего. Правильно. Желаю ему удачи в деле с Мален. Ночь ясная и безлунная. Я, как это часто бывало, сажусь у окна.
Поднимаюсь совершенно разбитый. Позади тяжелая ночь. Спал мало. Сидел и ждал. За окном светает. Может быть, это знак. А может, и нет. Кто знает…
Звонит будильник. До чего противный звук! Это сигнал первого школьного дня. Символ урока математики. Не исключено, что предвестник «неуда». Но это еще впереди. Нажимаю на кнопку. Черные джинсы и белая футболка с надписью Pink Floyd — The wall уже приготовлены. С вечера я сложил их на своей части письменного стола. Джинсы и футболку упаковала мама. Она сунула их сверху, рядом с учебниками. И это не случайно! Одеваюсь. До завтрака еще есть время. Дорогу я знаю. Янош показал. Сам он еще спит. Может быть, его нужно разбудить. Как я слышал, если проспишь, то наказывают строго. Но мне кажется, что об этом он и сам знает. В кармане штанов нахожу записку. Узнаю украшенные завитушками буквы. Почерк отца:
Дорогой Бенни!
Я знаю, что сейчас у тебя трудный период. И еще я знаю, что со многими проблемами ты останешься один на один. Но, пожалуйста, помни о том, что для тебя этот выход самый лучший, и не теряй мужества!
Папа
Не теряй мужества. Для тебя этот выход самый лучший. Сказано красиво. Нет, правда, красиво. Жаловаться не на что. Это письмо я сохраню. Может быть, когда-нибудь я смогу показать его своим детям. Чтобы они знали, что их папашка был пробивной мужик. Очень пробивной мужик. Сую записку обратно в карман. А потом отправляюсь завтракать. Столовая в другом конце замка. Пересекаю Развратный коридор, спускаюсь по никуда не девшейся главной лестнице и в конце концов попадаю в канцелярию директора. Потом несусь по коридору Приветствий, прохожу мимо комнаты фрау Лерх и спускаюсь по Западной лестнице, ведущей прямиком в столовую. Западная лестница старая, дерево кряхтит и скрипит при каждом моем движении. Такое впечатление, что оно просит снять с него лишний груз. Столовая — это огромное помещение. Здесь не меньше семнадцати столов. И за каждый может сесть по крайней мере восемь человек. На стенах с деревянными панелями висят настоящие картины. На них изображены война, мир, любовь и (как же без него!) орел со школьным ранцем. Сажусь за стол, слегка задвинутый в угол, рядом со мной только один пятиклашка. Булочка черствая. Любая попытка намазать ее маслом терпит крах из-за моей неспособности удержать что-либо левой рукой. Стараюсь как могу. Бесполезно. Булочка отлетает в сторону. Девчонки, сидящие за соседним столом и наблюдающие за моими усилиями, хихикают. Мне стыдно. Быстро хватаю булочку. Прошу пятиклашку намазать ее маслом. «Сколько тебе лет?» — спрашивает он. «Шестнадцать». Он делает вывод: «К шестнадцати годам уже пора бы научиться мазать булку маслом». И возвращает ее мне. Так и не намазал. Девицы хихикают. Я пью чай.
«Небелая ворона» — второй роман юного немецкого писателя Б. Леберта, ставшего всемирно известным после публикации его дебютного романа «Crazy».Два двадцатилетних парня едут в ночном поезде «Мюнхен-Берлин». Генри живописует историю своей любви, Пауль внимательно слушает. Попутчики на одну ночь, они понимают друг друга и не понимают: проблемы двадцатилетних примерно одинаковые, но в человеческой природе заложено восприятие своих проблем как исключительных и эксклюзивных.Повествование льётся не спешно и читая успеваешь проникнуться атмосферой ночного разговора со случайным попутчиком, и даже симпатией к нему.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Главный герой — начинающий писатель, угодив в аспирантуру, окунается в сатирически-абсурдную атмосферу современной университетской лаборатории. Роман поднимает актуальную тему имитации науки, обнажает неприглядную правду о жизни молодых ученых и крушении их высоких стремлений. Они вынуждены либо приспосабливаться, либо бороться с тоталитарной системой, меняющей на ходу правила игры. Их мятеж заведомо обречен. Однако эта битва — лишь тень вечного Армагеддона, в котором добро не может не победить.
Знаете ли вы, как звучат мелодии бакинского двора? А где находится край света? Верите ли в Деда Мороза? Не пытались ли войти дважды в одну реку? Ну, признайтесь же: писали письма кумирам? Если это и многое другое вам интересно, книга современной писательницы Ольги Меклер не оставит вас равнодушными. Автор более двадцати лет живет в Израиле, но попрежнему считает, что выразительнее, чем русский язык, человечество ничего так и не создало, поэтому пишет исключительно на нем. Галерея образов и ситуаций, с которыми читателю предстоит познакомиться, создана на основе реальных жизненных историй, поэтому вы будете искренне смеяться и грустить вместе с героями, наверняка узнаете в ком-то из них своих знакомых, а отложив книгу, задумаетесь о жизненных ценностях, душевных качествах, об ответственности за свои поступки.
Александр Телищев-Ферье – молодой французский археолог – посвящает свою жизнь поиску древнего шумерского города Меде, разрушенного наводнением примерно в IV тысячелетии до н. э. Одновременно с раскопками герой пишет книгу по мотивам расшифрованной им рукописи. Два действия разворачиваются параллельно: в Багдаде 2002–2003 гг., незадолго до вторжения войск НАТО, и во времена Шумерской цивилизации. Два мира существуют как будто в зеркальном отражении, в каждом – своя история, в которой переплетаются любовь, дружба, преданность и жажда наживы, ложь, отчаяние.
Книгу, которую вы держите в руках, вполне можно отнести ко многим жанрам. Это и мемуары, причем достаточно редкая их разновидность – с окраины советской страны 70-х годов XX столетия, из столицы Таджикской ССР. С другой стороны, это пронзительные и изящные рассказы о животных – обитателях душанбинского зоопарка, их нравах и судьбах. С третьей – раздумья русского интеллигента, полные трепетного отношения к окружающему нас миру. И наконец – это просто очень интересное и увлекательное чтение, от которого не смогут оторваться ни взрослые, ни дети.
Оксана – серая мышка. На работе все на ней ездят, а личной жизни просто нет. Последней каплей становится жестокий розыгрыш коллег. И Ксюша решает: все, хватит. Пора менять себя и свою жизнь… («Яичница на утюге») Мама с детства внушала Насте, что мужчина в жизни женщины – только временная обуза, а счастливых браков не бывает. Но верить в это девушка не хотела. Она мечтала о семье, любящем муже, о детях. На одном из тренингов Настя создает коллаж, визуализацию «Солнечного свидания». И он начинает работать… («Коллаж желаний») Также в сборник вошли другие рассказы автора.