Crataegus Sanguinea. Время золота - [37]

В день коронации боярышник на могиле Джейн и Эдмунда расцвел, нунций счел это знаком свыше и Донес сие до Святого Престола. Папа внял голосу высшей воли и причислил Деву Джейн и Эдмунда из Рода Доаделлинов к лику святых.

Джеральд Первый дожил до семидесяти лет, он умер в начале зимы, не оставив завещания, но его положили рядом с Джейн, а на исходе лета над их могилами вновь расцвел боярышник и с той поры цветет каждый год. Цветет не весной, но осенью, в день, когда погиб последний Доаделлин, в день похорон святой Джейн, в день, когда папский нунций и архиепископ Лоумпианский провозгласили Джеральд да де Райнора королем Олбарии и Изумрудного острова.

— Расскажите еще, — попросил сэр Родерик Эсташ.

— Завтра, а сейчас вы займетесь арифметикой, учитель поднялся и вышел, оставив Рори наедине с режущим сукно негоциантом, а Вирджи с яблоками, которые следовало разделить между тремя кузенами.

Брат и сестра переглянулись, вздохнули и принялись за уроки, хотя мысли их витали на Айнсвикских холмах, ставших для них реальней шумящей за окном улицы. И они были правы, потому что поняли в этот день главное: в этом мире есть и то, во имя чего стоит жить, и то, во имя чего не страшно умирать.

Они были, эти дети, учили свои уроки, ссорились, мирились, замирали над старыми легендами потому, что много веков назад Джеральд де Райнор превозмог свою боль и поднял меч Доаделлинов. Король давно ушел в небытие, но осталась страна, которую называют Олбарией, и в ней по-прежнему умеют любить, прощать и, если нужно, сражаться.

— Рори, — леди Вирджиния отложила перо и подняла голову от тетради, — давай вечером поиграем. Ты будешь Золотым Джеральдом, а я — святой Джейн.

— Давай, — обрадовался достопочтенный Родерик и посадил кляксу.