— Я расскажу обо всем, что ты захочешь узнать, — проговорил он. — Но прежде, чем ты согласишься занять эту должность, ответь на несколько вопросов.
Иден кивнула:
— Спрашивай. Все в порядке.
Иден продолжала спокойно сидеть, однако это было сложно. Она не предполагала, что ей будет тяжело находиться рядом с Джереми. Он остался таким же красивым, как прежде.
Миндалевидные сверкающие глаза. Каштановая грива, поцелованная солнцем. А от лицезрения его широких плеч и узких бедер у нее и раньше не раз поднималась температура.
Его болезненное состояние выдавала только привычка наклонять голову и смотреть в одну точку на ее лице. И появились морщины, каких не было раньше. Но эти мелочи не портили невероятно привлекательную внешность мужчины.
— Расскажи мне немного о себе, — предложил он.
От напряжения, с каким Джереми уставился на нее, у Иден перехватило дыхание. Он так смотрел на нее с того момента, когда она сделала дурацкое замечание, мол, он может не беспокоиться, она больше не кинется его целовать. Иден проклинала себя за то, что вообще использовала слово «целовать».
Если она хочет спокойно дышать и нормально говорить, не стоит обращать внимание ни на что. Не время робеть и молчать.
— Я учительница в частной школе, в Сент-Луисе. Сейчас у меня летние каникулы. Я свободна до конца августа.
Свободна?! Шесть недель назад ее машина сломалась. Денег на новую нет. Потом школе пришлось срезать зарплату учителям. Слава богу, Иден хоть место сохранила. Однако самые большие долги оставил ее бывший муж. Они все еще не оплачены. Кредиторы начинают нервничать. Все возможные шансы она уже использовала. Без работы у Джереми Иден грозит банкротство.
Джереми поднялся, потянулся. Прядь каштановых волос упала на лоб. Иден невыносимо захотелось облизать губы. Она поерзала на софе. Сейчас бы встать и походить по комнате. Вместо этого она осторожно сложила руки на коленях и ждала.
— Эшли говорила, что ты росла у родственников, которые тобой почти не интересовались.
Иден моргнула. Он этого не знал? Но почему он должен знать?
— Да, мои родители рано развелись. И дядя, отец Эшли, позволил нам с мамой жить в его доме. Таким образом, у нас была крыша над головой. Но мама часто болела.
Ее мать была алкоголичкой и умерла в прошлом году. Она любила свою девочку, но частенько ей было не до Иден.
— У тебя должен быть опыт общения с детьми и родителями. — Теперь Джереми изучал ее с более близкого расстояния и с необыкновенной напряженностью.
— Да, конечно. — Иден нахмурилась. — Боюсь, я не понимаю. Эшли мне говорила, что у тебя кратковременный проект. Но причем тут дети?.. У тебя есть ребенок, о котором ты должен заботиться? — Она полагала, что это вполне возможно. Джереми любил многих женщин. Он вполне мог зачать ребенка.
— Прости, Иден. У меня есть еще несколько вопросов. Затем, если мы придем к согласию, я всю объясню. — Его лицо стало почти нежным.
Понятно. Если они не придут к согласию, он отправит ее восвояси.
— Все в порядке, — сказала она, стараясь проглотить ком в горле.
Джереми помолчал.
— Если ты сообщаешь какую-либо новость ребенку или его родителям, то знаешь, что она должна быть выражена в тактичной форме. И еще… Я не собираюсь тебя оскорблять. Никоим образом. Но можешь ты обещать, что, если сведения окажутся слишком интимными, они не пойдут дальше?
Иден чуть не засмеялась. Она годами покрывала ляпсусы матери и озорство сестер.
— Джереми, я же учительница. Такт — обязательное условие. Что касается второго вопроса, конфиденциальность — часть моей профессии. Я постоянно сталкиваюсь с серьезными проблемами. Дети, подвергавшиеся насилию, брошенные, неспособные учиться… Я никогда не обсуждаю эти дела с теми, кто не имеет к ним отношения. Никогда не предаю ни ребенка, ни его родителей. — Иден поискала еще доказательства. Все слова казались легковесными. — Я никогда ничего не говорила о машине, — неожиданно закончила она.
Джереми засмеялся:
— Ты очень ловко ввернула это в разговор.
— Ты не забыл?
— Иден, мужчина не забудет, как он вдребезги разбил «астон-мартин». Событие, изменившее мою жизнь. Я даже не предполагал, что рискну сесть за руль этой машины. Она была у моей тети самой любимой. А мне тетя Роза никогда не нравилась. Эта женщина презирала меня. — Он покачал головой. — Я догадывался, что ты не выдашь меня. Потому что, когда я вышел из двухдневной комы после аварии, все уверяли, что виноват другой водитель, что из-за него я въехал в столб.
— Кстати, это действительно вина другого водителя. Ты свернул, чтобы не столкнуться с ним.
— Нет. Если бы я не был дураком и не оторвал бы глаза от дороги, чтобы помахать тебе, то вовремя увидел бы встречную машину и затормозил.
Иден невольно съежилась. Значит, он видел ее в тот день. Дядя силой заставил ее надеть безобразное платье. Оранжевое в красных цветах. Прямо из благотворительной корзины. Он сказал, что она должна выразить благодарность за такой подарок. А она не хотела, чтобы Джереми видел ее в нем. Иден, заметив его машину, спряталась за деревом. Но не очень быстро. Их глаза встретились. И Джереми помахал ей.
— В конце концов, ты поступил правильно, — заметила она. — Все рассказал тете.
