Cor ardens - [30]

Шрифт
Интервал

Как снег в заре, по архитраву рдеет,


Слиян с их воркованьем блеск зыбей,

Лепечущих в ограде водоема,

Y ног Владычицы Семи Скорбей.


Там, на пустом дворе Господня дома,

Склонилася Мария на траву,

Как бы веленьем некиим влекома;


И, к росной зелени прижав главу,

Сырую землю так лобзала нежно,

Как будто мать узрела наяву,


За нею спутник, помолясь прилежно,

На луг поник и персть облобызал,

И встали вместе, глядя безмятежно


На старца взором светлым, И сказал

Монаху Феофил: «Дорогу, авва,

Всевышний нам согласно указал.


Его да будет слава и держава!

Приемлем на земле Его закон

И не умалим матернего права,


Я на молитве задремал, и сон

Мне снился дивный! Будто, голубые

Покинув воды, в зеркальный затон


Заплыли мы в ладье. Струи живые -

Бездонная прозрачность. Из челна

Цветы берем прибрежные. Мария -


Вдруг уронила розу. Глубина

Ее не отдает. И дале, дале

Тонула роза: нет затону дна.


Тонула — и росла в живом кристалле,

И светит солнцем алым из глубин.

Мария сходит, в белом покрывале,


В текучий блеск — достать небесный крин,

Как некий дух по лестнице эфирной,-

Всё дале, дале… Я в челне — один.


Глубоко подо мной, во мгле сафирной,

Как пурпур — солнце несказанных недр;

А сверху слышу пенье братьи клирной:


Прям на горе, стреми, ливанский кедр,

В лазурь широколиственные сени,

А корни — в ночь; и будь, как Матерь, щедр!


И голос, авва, твой: „Когда колени

Склонит Мария наземь, припади

К земле ты сам и смело на ступени,


Ведущие в чертог ее, сойди!

С ней браком сочетайся и могилой -

И солнце обретешь в ее груди“.


Тогда Мария молвила: „Всё милый

Тебе и за меня сказал. Аминь!“

Наутро сонный облак быстрой силой


Мой дух объял. Струился воздух, синь,-

И вод хрусталь синел. Девичьи руки

Ко мне тянулись. „Скинь же,— слышу,— скинь


Венок из роз,— возьми нарцисс разлуки -

Дай розы нам…“ — Роняла я с венка

За розой розу — усладить их муки.


Всё раздала…И, как свирель, звонка,

Мольба ребенка, мнится,— долетела:

„Дай мне со дна ту розу“… Глубока


Была вода. Но я ступить посмела

В эфир текучий; и по сонму вод

Всё дале, дале я — не шла, летела


За дивной розой. А она растет,

Живое солнце влажных недр. И мнится -

Спешить должна я: милый в лодке ждет.


Но рдяный свет алеет и дробится

В прозрачной влаге, и моя стопа

Невольно к очагу его стремится.


Что было после — как мне знать? Слепа,

Я обмерла у темного порога

Пречистой Розы. Кончилась тропа,


До двери доструилася чертога.

Лежала я на целинах земли,

Где Роза недоступная — у Бога.


Меня позвал ты… Отче, не могли

Мы вознестись к небесному воскрылью:

В союзе тел нам смерть приять вели».


Вновь старец их одел эпитрахилью

И, разрешив грехи, благовестил

Готовиться к блаженному усилью


Бессмертной Вечери; сам причастил

Святых Даров и, бремя сняв печалей,

С благословеньем светлых отпустил.


Вина, веселий и своеначалий

И навиих гостин пришла пора -

Дни майской розы, праздники Розалий.


Несут невеста и жених с утра

На кладбище цветочные корзины;

Погасло солнце — хоровод, игра,


Семейный пир в венках. Уж в домовины

Живые шлют гостей, Приспел конец

Веснянкам, У невесты вечерины:


Идти заутра деве под венец.

Венцами две хмельных лозы согнуты

И белой повиты волной овец -


И в храме на чела легли, Задуты

Светильники; лишь в свадебный покой

Дан факел. Двери за четой примкнуты.


Какая мощь пахучая, какой

Избыток роз в опочивальне душной!

Желаний новых негой и тоской


Они болеют. Тению воздушной

Меж ними та, что накликал монах;

Но все равно душе, всему послушной,


Им кажется, что в дальних, ранних снах

Себя Мариею и Феофилом

Они встречали. В пурпурных волнах


Ведется ныне челн чужим кормилом.

Скупая грудь рассеклась и приют

Неведомым открыла, многим силам,


Друг друга знают, и не узнают;

Но тем жадней друг друга вожделеют,-

Как будто в них из брачной чаши пьют


Мирьяды разлученных душ… Хмелеют

Забвением и, вспоминая вновь

Любимый лик иль имя, веселеют


Разгадкой нежной. Но глухая кровь,

Как вал пучин, покроет их и смоет

С души безумной кроткую любовь,


И вдаль умчит, и на зыбях покоит,

Безликих, слитых с пеною морей;

То разлучит в две силы, то удвоит,


Смесив в одну то в яростных зверей

Их обратит, и гнев вдохнет в их голод,-

А запах роз все гуще, всё острей…


Так два венца ковал, свергаясь, молот.

Мария спит. Встал с ложа Феофил

И вышел в предрассветный, росный холод.


Кто мужеский состав в нем укрепил?

Впервые тело — плоть, и остов — кости,

А жилы — жизнь и радость новых сил.


Босой, идет, пути не видя, Гости

Скользят окрест в подземные дома…

И сам озрелся на родном погосте.


Как вырез — чащи кипарисной тьма

По золоту. Рассыпалась уныло

На мрамор ели темной бахрома.


Грудь замерла, и развернула крыла

Душа, о тех возжегшися мольбой,

За кем чертог свой Мать-Земля закрыла.


Пред ним — Мария, в дымке голубой,

И молвит, в белую одета столу

«Все розы разроняла я с тобой,


О Феофил! пусти за розой долу».

И сходит в голубеющий кристалл,

Разверзшийся по тайному глаголу.


Прозрачным взору сад могильный стал,

И просквозила персть — пучиной света

Зыбучего. На дне рубин блистал.


Святая роза Нового Завета -

Как Пасха красная ночных глубин,

Как светоч свадебный Господня лета!


Еще от автора Вячеслав Иванович Иванов
Тридцать три урода

Л. Д. Зиновьева-Аннибал (1866–1907) — талантливая русская писательница, среди ее предков прадед А. С. Пушкина Ганнибал, ее муж — выдающийся поэт русского символизма Вячеслав Иванов. «Тридцать три урода» — первая в России повесть о лесбийской любви. Наиболее совершенное произведение писательницы — «Трагический зверинец».Для воссоздания атмосферы эпохи в книге дан развернутый комментарий.В России издается впервые.


Предчувствия и предвестия

Новая органическая эпоха и театр будущего.


Прозрачность

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Манифесты русского идеализма

Настоящий том включает в себя три легендарных сборника, написанных в разные годы крупнейшими русскими философами и мыслителями XX века: «Проблемы идеализма» (1902), «Вехи» (1909), «Из глубины» (1918).Несмотря на столетие, отделяющее нас от времени написания и издания этих сборников, они ничуть не утратили своей актуальной значимости, и сегодня по-прежнему читаются с неослабевающим и напряженным вниманием.Под одной обложкой все три сборника печатаются впервые.Издание адресовано всем, кто интересуется историей русской мысли, проблемами русской интеллигенции, истоками и историческим смыслом русской революции.Примечание верстальщика: ссылка на комментарии к разделу даётся в начале каждого раздела.


Символика эстетических начал

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Достоевский и роман-трагедия

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.