Computers - Как один день - 1-5 книги - [32]

- Я уверен, что прав! Вообще, ни в каких обстоятельствах и документах сведения о вероисповедании человека фигурировать не должны, вот это и будет настоящая свобода воли.

- Ладно-ладно, разве я спорю? Вам виднее, вам там жить.

- Кроме того, что такое атеизм? Та же самая вера, не основанная ни на каких прямых доказательствах, как и любая религия. Атеизм был нам удобен в борьбе с самодержавием, поэтому мы его придерживались. Скажу даже больше – если религия, например, христианство, еще как-то основана на свидетельствах древних авторов, пусть даже сомнительных, то атеизм не основан ни на чем, кроме слепой веры. И, если мы осуждаем религию, как государственную политику, то разве не должны мы сделать то же самое в отношении атеизма? Словом, религия и атеизм равно не должны быть предметом дискуссий или обсуждения на государственном уровне, не должны влиять на политику, на отношение к людям.

* * *

Так, в разговорах и хлопотах, прошел этот день. Время приближалось к восьми часам вечера, все было собрано, мы пообедали, а затем сидели и ожидали. Я настоял, чтобы Ленин захватил с собой аппарат персонального вызова, это давало возможность в экстренном случае подать мне сигнал. Аппарат размером со спичечный коробок был настроен на Ленина, никто другой, даже нажав кнопку, подать сигнал не мог, но я предложил настроить еще один на Крупскую, после того, как мы объявим ей нашу версию выздоровления Ленина. В отношении всех остальных, в том числе врачей, мы решили объяснить дело так, будто в состоянии Ленина внезапно наступил перелом к лучшему, поставить их перед фактом, а там уж пусть они строят какие угодно теории. Важно лишь, чтобы его выпустили, разрешили работать. Ленин утверждал, что он их заставит, а я считал, что Сталин сделает все, чтобы его задержать или даже вообще устранить.

В восемь вечера я взял его за руку, в другой руке у него была сумка с рукописями (я в одно мгновение превратил компьютерные распечатки в рукописи, написанные его почерком), и мы оказались в его комнате, в Горках, в том времени, когда я его исцелил, а он пытался выбраться из комнаты, но это оказалось невозможно.

Здесь ничего не изменилось – все так же стояла кровать, кресла, стулья, стол. Дверь, естественно, была закрыта – для всей вселенной не прошло ведь и секунды с того момента, когда Надежда Константиновна вышла, а я поставил стену времени.

Ленин, заметно волнуясь, сел в кресло, в том же костюме, в который я его одел, и сказал:

- Ну что, убираете вашу стену? Отпуск закончился?

- Да, Владимир Ильич.

И тотчас стали слышны легкие шаги за дверью, дверь распахнулась, и на пороге появилась Крупская. Она первым делом взглянула на постель, и, не найдя там Ленина, обеспокоенно огляделась. Увидев его в кресле, она охнула:

- Володя, ну зачем же ты встал? Ложись немедленно! Я тебе помогу…

Предвидя, что разговор предстоит долгий, я тут же снова поставил стену времени, чтобы не торопиться.

- Наденька! – воскликнул Ленин, вставая с кресла. – Наденька, я вылечился! Я здоров!

Крупская застыла на месте, недоверчиво глядя на Ленина. Потом ее взгляд метнулся ко мне.

- Как? Как же это?! А это кто такой?

Я встал со стула.

- Надежда Константиновна, не волнуйтесь! Присаживайтесь, мы вам сейчас все объясним.

Крупская упала в кресло, как будто ноги отказались держать ее, и лишь переводила испуганные глаза с мужа на меня и обратно. Ленин торопливо заговорил:

- Наденька, послушай! Это – Вадим Васильевич, его прислали к нам из будущего, из 2027-го года. Он – врач. В будущем владеют такими технологиями, какие нам и не снились. Он меня вылечил, и после этого забрал с собой. Я провел с ним в, гм-м… санатории, больше года, отдохнул и немного поработал. А теперь вернулся.

- Как же так? Я же вышла из комнаты всего пять минут назад!

- Так ведь на то и путешествия во времени, Надежда Константиновна, - вмешался я в разговор. – Дело в том, что у нас там, в будущем, заинтересованы, чтобы Владимир Ильич прожил подольше и еще поработал. Он вам сам позже объяснит, что и как. А вы уж ему помогайте, как сможете.

- Да… Я понимаю… Но погодите немного, я соображу… Слишком много всего сразу, дайте опомниться.

- Да-да, успокойтесь и отдышитесь, Надежда Константиновна, мы вас не торопим. Я сейчас опять остановил время, так что мы можем поговорить без спешки, и даже поужинать вместе. Вы не возражаете?

- Да… Нет… У нас ведь ничего такого нет дома, мы не ожидали гостей…

- А вы не волнуйтесь об этом, это не ваши проблемы. Садитесь за стол.

Крупская, едва переставляя ноги, подвинула к столу стул и присела. Ленин занял место рядом. Поскольку третьего стула в комнате не было, я его тут же раздобыл из воздуха и тоже сел за стол перед ними. Крупская вздрогнула и даже прижала руку ко рту, чтобы не закричать.

Ленин весело засмеялся:

- Теперь представляешь, Наденька, каких чудес я насмотрелся за этот год? Ну, Вадим Васильевич, не ударьте в грязь лицом! Кормите нас ужином!

На этот раз я не стал делать что-то особенное. Три тарелки борща, три бифштекса с картофелем, салаты, соки, фрукты, напитки… Мы приступили к еде в молчании. Крупская вначале сидела неподвижно, как завороженная, глядя то на стол, то на меня, то на Ленина, пока он не растормошил ее.