Путь им преградила траншея шириной метра два и глубиной примерно в рост человека. Стены траншеи, которая, замысловато петляя, далеко уходила в обе стороны, были укреплены бревнами.
– Тут, похоже, шли сражения, – неуверенно высказал предположение Зальц. – Только вот вопрос: кто с кем воевал? Местные? Пришлые? Еще одна неизвестная война на безымянной планете.
Хорнунг нахмурился, озирая округу. Рядом с первым сооружением виднелось второе, попроще – бревенчатое, врытое в землю еще глубже, по самую крышу, оттого и неприметное сразу. Фактически оно являлось единым целым с траншеей – тоже укрытие, только с крышей. Над сооружениями в воздухе была раскинута маскировочная сеть. В таком положении ее поддерживали несколько длинных деревянных шестов. Сеть на удивление была еще в хорошем состоянии, даже почти не порванной, хотя и с застрявшей там и сям клочками высохшей травы и прочего мусора растительного происхождения.
– Знаете, кеп, в детстве я мечтал стать астронавтом-исследователем, – признался Зальц. – Но взрослая жизнь внесла свои коррективы.
Хорнунг мрачно хмыкнул:
– А что же тебе помешало? Ты ведь не женат.
– Мама посоветовала идти в торговый флот, и я пошел.
– Молодец, хороший мальчик. Маму надо слушаться.
Поверхностно смешливый Зальц по-настоящему не обладал чувством юмора, поэтому никогда не знал, когда шеф говорит серьезно, а когда шутит. Это не всегда удавалось определить по выражению лица. Тем более, когда капитан вот так хмурится.
– Но мечта открыть автохтонную культуру до сих пор живет во мне, – сказал неженатый штурман. – Может, нам действительно посчастливилось обнаружить местную цивилизацию, а кеп?
– Или следы ее гибели… – мрачно промолвил Хорнунг.
– Капитан, вы чувствуете, какой запах?
Хорнунг осторожно принюхался, ожидая уловить тошнотворный запах тления, но ничего такого не уловил. Тогда он вопросительно воззрился на спутника.
Зальц зажмурил глаза и блаженно потянул носом.
– Чувствуете, как пахнет денежками? – сказал штурман и захохотал неприлично тонким голосом. – Цивилизации на дороге не валяются. Даже за ее останки Музей военной истории Федерации отвалит нам приличное вознаграждение!
– Глупости, – по взрослому трезво высказался Хорнунг. – Пацан, мечтатель. Скорее всего, это следы человеческой деятельности.
– Как знать! Кеп, разрешите, я тут немного покопаюсь?
– Валяй…
Штурман словно захмелел от счастливой находки. Несмотря на свой избыточный вес, он легко спрыгнул в траншею и проворно побежал к деревянному сооружению, которое Хорнунг успел уже идентифицировать со старинным словом "блиндаж".
Капитан встал на край бруствера и так же легко и мягко спрыгнул на земляное дно траншеи. Несколько уменьшенная сила тяжести по сравнению со стандартной (земной) позволяла исследователям постоянно чувствовать силу своих мышц. Тело все время было как бы на взлете. Очень приятное чувство. Правда, в связи с этим наблюдалась некоторая эйфория, впрочем, легко контролируемая опытными астронавтами.
Напротив блиндажа траншея расширялась полукругом. Сверху, на уровне головы, лежали мешки, набитые, по-видимому, песком. Вот уже несколько минут капитан переживал ощущение чего-то знакомого. Но потом он осознал истоки этого чувства: окружающее слишком походило на декорации к съемкам фильма на тему исторических битв XX века.
Вернулся Зальц и с сожалением сообщил, что блиндаж пуст, но от неудачи исследовательский дух его еще больше взыграл, и он тот час же потянул Хорнунга к другому сооружению.
Хмурые его стены были сделаны из примитивного бетона. Теперь Хорнунг определил это точно, царапнув ногтем серый искусственный камень. Прямые попадания допотопных снарядов и пуль основательно попортили и без того непрочный материал. Однако в целом сооружение не очень сильно пострадало и, очевидно, возлагаемые на нее задачи выполнило, и при случае могло, вероятно, выдержать еще не одну атаку.
– "Дот", – произнес Хорнунг тихо, будто про себя.
– Что вы сказали? – переспросил напарник.
– Я говорю, раньше это называлось ДОТОМ.
Они толкнули незапертую металлическую дверь, изрядно поржавевшую, и вошли в низкое помещение. Спертый воздух имел привкус железа. В длинные узкие окна-бойницы, расположенные горизонтально, прорывались яркие прямоугольные потоки дневного света, но все равно в помещении дота было сумрачно и тоскливо. Даже суетливый танец пылинок в солнечных лучах не оживлял всеобщую угрюмость атмосферы.
Когда глаза привыкли к полумраку, исследователи увидели деревянные стеллажи, высившиеся по обе стороны двери. Тускло отсвечивая металлом, на полках громоздилось старинное оружие. Оружие, впрочем, находилось в отличном состоянии и могло быть хоть сейчас пущено в ход.
Слева в углу виднелся небольшой овальный пульт. Хорнунг наклонился над ним, стараясь понять, что к чему. Несколько кнопок, переключатели тумблерного типа. Графическая символика под некоторыми кнопками была более или менее понятна. Например: человек в каске, воздушный летательный аппарат, а это, вроде бы, вездеход на гусеницах с башней и трубой из нее торчащей.
– Тут и чайнику ясно, что это пульт связи, – сказал Зальц, щелкая выключателями и манипулируя с кнопками. – Только уж больно древний, примитивный и какой-то некомплектный…
