Цок - [13]

Она отложила в сторону нехитрый ужин, превозмогая боль в спине стянула проклятые сапоги, потом, совершив ещё одно волевое усилие, поднялась по стеночке и, оставив продукты в прихожей, поплелась на кухню.

— А-а, привет, — пробормотала она, кивнув гостю.

Сегодня тот предстал пред взором в образе монаха. Францисканца, кажется. Или, может, бенедиктинца. Не важно. Стоял, как полный придурок, посреди кухни в неопределённого цвета ветхом балахоне и раскачивался, что маятник Фуко. Ага, только религиозного бреда нам тут ещё не хватало… Накинутый на голову капюшон скрывал верхнюю часть лица, сложенные на груди лодочкой ладони посинели от усердного напряжения.

— Угу, — кивнул гость на приветствие, впрочем, через секунду встрепенулся и, галантно поклонившись, неведомым образом сменил балахон на уже знакомые Маше серебристый плащ и чёрную шляпу.

— Может, обойдёмся сегодня без фокусов, а? — попросила Маша, тяжело опустившись на табурет. — И так голова раскалывается.

— Для нормализации состояния существует одно проверенное средство… — начал Предо, но Маша его перебила:

— Коньяк? Не, не хочу.

Предо недовольно поморщился, но в следующее мгновение уже улыбался.

— Ну и зря, — ответил он. — Не надо обладать недюжинным умом, чтобы просто знать, как иные выдержанные дистилляты влияют на давление в кровеносной системе. Достаточно хорошо разбираться в медицинских традициях, идущих из глубины мрачного средневековья, когда лю…

— Ну, понесло, — вздохнула Маша. — Уломал, капельку выпью. У тебя коньяк-то есть, а то вчерашний без нас допили?

— А мы уже перешли на «ты»? — Предо в удивлении выпучил глаза. — Что-то я не припомню, чтобы мы с вами, Мария Борисовна, пили на брудершафт.

Маша сконфузилась и покраснела. Однако Предо, казалось, этого даже не заметил.

— Но дело-то ведь легко поправимое, а? — заговорщическим тоном прошептал он и достал из-за пазухи бутылку «Арарата» и два массивных золотых кубка.

Как только всё это там умещалось?

— Специально припас, — пояснил он. — Куда уж поводу быть более торжественным, чем наш официальный переход к дружеским отношениям? Кстати, коньячок с некоторых пор предпочитаю армянский. Вот вчера был французский, совсем не то. Наверное, подделка. Хоть и не дешёвая. Одно слово — парфюмерия. Пусть и вполне качественная. Вы, кстати, одеколоном бы не побрезговали?

— Это уже конкретный перебор, — фыркнув, справедливо возмутилась Маша.

— Молчу, молчу. Сам не выношу вульгарностей.

Предо до краёв наполнил кубки ароматным напитком и поставил на стол бутылку, не потерявшую ни капли содержимого.

— Если потребуется, хватит ещё на один актуальный тост, — пояснил он. — Ну что ж, Мария Борисовна, будем знакомы!

Они подняли кубки и, перекрестив руки, отпили по маленькому глоточку. Маше показалось, что это и не коньяк вовсе, а какой-то сказочный нектар. Невероятно вкусный, хоть и очень-очень сладкий. В голове, тем не менее, зашумело. Пусть и негромко. Нет, алкоголя достаточно. Лучше перекусить.

Предо тем временем коснулся своими губами Машиных, и художница почувствовала пробежавший по телу холодок. Она отстранилась от гостя. Пристально взглянула ему в глаза.

— Кто же вы такой, мистер Фриз? — прошептала она изумлённо.

Предо вернулся на своё место и, усевшись на табурет, посмотрел в окно. На луну.

— Я ангел, Машенька, — тоже шёпотом проговорил он. — Ваш хранитель. Странно, что вы об этом ещё не догадались… Впрочем, мы же только что перешли на «ты».

Последнюю реплику Предо произнёс громко и весело. Его настроение менялось с такой же скоростью, как фазы переменного тока.

На Машу вдруг накатилась волна какого-то неестественного веселья, и она, позабыв о приличиях, а, может, просто подействовал коньяк, захохотала. И хохотала, держась за живот минуты две, не меньше. Наконец, прекратив истерику, но всё ещё продолжая всхлипывать и вытирать рукавом свитера слёзы, выступившие из глаз, она смогла вымолвить:

— Извини, Предо. Просто… Просто у меня всё не как у людей.

— В смысле? — не понял ангел.

— В смысле? — повторила Маша. — Да в том смысле, что даже моего ангела-хранителя зовут Предо. Предо-хранитель… Тебе ничего не напоминает?

— Напоминает, — кивнул Предо. — Только это не про меня. Тут, понимаешь, есть одна закавыка… Я ж действительно твой ангел, действительно — хранитель, но по нашим правилам должность после имени не произносится. Поэтому не стоит меня даже сравнивать с этими маленькими штучками… И потом, я появился гораздо раньше них… Так что…

— Да ты обиделся! — воскликнула Маша, которая после глотка… коньяка (коньяка ли?) невероятным образом восстановила силы. — Прости, я не подумала, что могу тебя так больно уколоть. Но уж если это произошло, прими мои самые искренние извинения. Примешь?

— Куда деваться? Хоть и звучит, как соболезнование, — шмыгнул носом Предо. — Впрочем, извинения приняты. Так на чём мы остановились?

Маша снова рассмеялась.

— Слушай, — сказала она, — ты только снова не обижайся, ладно? Но я себе представляла ангелов совсем другими.

— Какими же ты нас представляла? — с неподдельным интересом спросил Предо, поставил локоть на стол и положил на ладонь подбородок.