Cобрание сочинений - Том 5 - [34]

И Приснодеве Марии, совершеннейшему Созданию Божию, Чистейшей, Святейшей и Честнейшей горних Воинств, Непорочной Матери Божией надлежало также произрасти от корня Иессеева, и в Ней должны были прославиться и Деворра и Юдифь, Эсфирь и Сарра, Ревекка и Рахиль, и Анна, мать Самуилова, воспетые и прославленные Божественным Писанием, как провозвестницы и прообразы того высочайшего и неизобразимого совершенства святости, которому было предназначено преклонить небеса и в девическое чрево Свое приять Слово Божие.

Это необходимо знать и помнить тем писателям, которые могли бы заслужить полное наше одобрение, если бы только в обличениях своих не преступали меры и не возносили хулы на имена, прославленные и Церковью и Самим Духом Святым, как достойные нашего преклонения.

До дней Господа нашего Иисуса Христа еврейский народ пребывал в истине. Народ Божий, как семя Авраамово, был увенчан и освящен святостью Христовой. Соединив его с Собою неразрывными узами Своего вочеловечения, Господь тем самым поставил его в предмет почитания и признательности всем народам и племенам земным до скончания века.

Но между новым и древним Израилем богоубийство ископало пропасть, которую заполнить может только милосердие Божие, когда будет совершено дело Правосудия. Тем не менее, и здесь необходимо иметь в виду, что истинное семя Авраамово, покорное и верное духу закона, познало время его исполнения: истинные и благие Израильтяне, чьих сердец не коснулся обман, пришли к Тому, Кого ожидали отцы их в своих упованиях и молитвах. Этот Израиль исшел из Храма, когда завеса его раздралась надвое, когда кафедра Синагоги превратилась в место проповедания погибельного лжеучения, исполненного ненависти и лжи, а не закона Моисеева. Апостолы, ученики, новообращенные в день Пятидесятницы и все те, кто впоследствии вступил в ограду Доброго Пастыря — вот, кто были истинными чадами Авраама, отца верных. Они-то, во главе со Святыми Первоверховными Апостолами Петром и Павлом, и были основанием Церкви, краеугольным камнем Дома Божия, которому суждено было заключить в себе весь мір. Они — отцы наши по вере, и мы от них ведем свое происхождение не по плоти и крови, но по духу, привившись верою, по милосердию Божию, к доброй маслине, корень которой в сердце Самого Господа Иисуса Христа. Таким образом, для отпавших евреев Авраам, Моисей и Давид — то же, что для них и Святые Апостолы Петр и Павел, Андрей, Иаков, Иоанн и прочие Святые Апостолы, не ближе, чем Приснодева Мария и Св. Обручник: они наши, а не их.

Голгофа расколола еврейский народ надвое: с одной стороны, ученики Господа и все христиане, откликнувшиеся на зов их и составившие с ними одно Тело Христово — Церковь, а с другой — палачи, богоубийцы, на чью голову, по их же призыву, пала кровь Праведника, обрекая их проклятию до тех пор, пока будет длиться их противление.

Но и в проклятой Богом части древнего Израиля, в современном еврейском народе, видимо обособленном от всех прочих народов и пребывающем под проклятием и гневом Божиим, сохраняется все та же его прежняя сила упругой стойкости, эластичной и легкой, но непокорной и пламенной; он и теперь все тот же, каким его сделало богоубийство и праведное возмездие за его безмерное преступление: он — не умирающая добыча в когтях вечно грызущей его и озлобляющей ненависти, понуждающей его без отдыху и сроку бороться из всех сил и всяким оружием против Спасителя, Которого он распял, против человеческого рода, который ему омерзителен, но более всего — против Церкви, унаследовавшей вместо него благословение, которым он пренебрег и от которого отрекся.

Отступив давно от Моисеева закона, жид не принял и Евангелия. Он хранит Библию вопреки своей воли, чтобы осуществилось чрез него промыслительное милосердие Божие, доверившее ему хранение священных книг Ветхого Завета в целях непререкаемого удостоверения их истинности. Но не в Библии черпает он закон свой и веру, а в Талмуде, возводящем в закон ненависть, самую бешеную, самую предательскую, самую непримиримую. Талмуд и Евангелие — это такие же противоположности, как преисподняя и небо, как Сатана и Господь наш Иисус Христос. Восемнадцать уже веков прошло с тех пор, как народ этот, наиболее упорный и неподатливый из всех народов, живет и дышит этой ненавистью. Ненависть эта, скрывая себя под разной личиной, присосалась с настойчивой ловкостью ко всем бунтам человеческого разума против Бога, Христа Его и против Церкви. Иудаизм проник в самое Церковь со дней ее основания, с целью внести в нее смущение, разделение и ересь. Это было делом Симона Волхва, гностиков, Манеса, последователей их и подражателей. И в последующие времена жид во всех ересях является их покровителем, если не вдохновителем. И чем ближе кто стоит к изучению жидовской деятельности, тем яснее видит, что этот народ замешан решительно во всем том, что является противлением Духу Божию. В Средние века жид предает христиан магометанам, несмотря на то, что как в Испании, так и на Востоке мусульманство относится к нему с одинаковым презрением. Он и с Альбигойцами против католиков, и с протестантами, и со свободомыслящими, и с якобинцами, и с социалистами, и с франмасонами, и с нигилистами; подобно коршуну на поле битвы, сражаются другие, а он летит после резни на готовые трупы. И тем не менее Церковь всегда являлась для жида охраной от чрезмерного, хотя и законного, негодования обманутых им, ограбленных и изменнически преданных им народов. Церковь знала и знает все, что непосредственно против нее и против верных чад ее замышляет жид-каббалист, жид-чернокнижник, жид-ростовщик, шпион и предатель, но она не забыла его древней славы и ждет обетованного этому народу обращения, почитая в нем, не взирая ни на что, обломка народа избранного, народа Божия. Но, как мать осторожная и бдительная, Церковь для верующих чад своих установила по отношению к жидам правило, по которому, при условии сохранения им жизни и безопасности, запрещалось иметь с ними общение. И не будь пренебрегаем этот мудрый закон современными правительствами, не существовало бы и еврейского вопроса, не возник бы и вопрос социальный, а если и возник, то с разрешением его легко можно было бы справиться; не было бы ни Дрейфуса, ни прочих жидов, роковых для государств своими преступлениями.