Cобрание сочинений - Том 5 - [31]

Новых великих веков чреда зарождается ныне.

Вот уж и Дева грядет, грядет и Сатурново царство.

Новое племя уже с небес посылает горних.

Ты же к Младенцу тому, с кем железный век прекратится,

С кем для міра всего взойдут времена золотые,

Чистая, ласкова буди, Люцина: твой Феб уже правит65.

Эклога эта, как известно, содействовала обращению Константина Великого в Христианство и из Виргилия сделала почти святого в глазах средневековых западных христиан.

На то же глубокое предчувствие в древнем міре о готовящейся великой перемене в состоянии человечества указывает и легенда о смерти великого бога Пана, которая по свидетельству Плутарха (Plutarch. De dex. orac. 17), составилась в царствование Тиверия. «В то время, — рассказывалось в ней, — один корабль, отплывший из Корфу, по странной причине остановился, и кормчий, египтянин Тамнус, услышал со стороны Эхинадских островов громкий голос, который назвал его по имени и велел ему, когда он прибудет в Палод, всем сообщить, что великий бог Пан умер. Египтянин сделал, как ему было сказано, но едва он распространил весть об этом по берегам, которые ему были указаны, как вокруг раздался великий вздох, и этот таинственный звук наполнил мореплавателей страхом»... Самое торжество одной (Римской) державы над всеми другими, помимо всего другого, подготовляло путь к новой вере Христа. Отчужденность враждебных между собою народов была сломлена, и в душе всех затеплилась смутная, но величественная идея общечеловеческого братства, хотя бы еще в виде подданства одному монарху»66.

«Дух дышал, где хотел», и дыхание Его слышно было и в Богоизбранном народе, и в «языках, не ведущих закона», — и дыхание это предваряло род человеческий о приблизившемся к нему важнейшем моменте всей его земной жизни — Рождестве обетованного міру Спасителя, Единороднаго Сына Божия.

Не могло остаться без такого же предварения и второе, по значению равное первому, событие грядущего Страшного Суда и кончины одряхлевшего в беззакониях старого міра. И мы показали, что сосуд Духа Святаго — Церковь Христова, вселенским своим голосом уже возвестила міру о приблизившейся грозе антихристова царства и последующего за ним «огненного крещения» и Второго страшного и славного Пришествия Христова.

Но каким образом явится антихрист, как владыка вселенной, тот ин, грядущий во имя свое, который, происходя от крови еврейской, из дома якобы Давидова, в свое время, и притом уже близкое, явится одновременно и мессией Израиля, и обладателем всего христианского и не христианского міра?..

«Заправилы общей политики, — так решает этот вопрос Владимир Соловьев, — принадлежавшие к могущественному братству франмасонов, чувствовали недостаток общей исполнительной власти. Достигнутое с таким трудом европейское единство каждую минуту готово было распасться. В союзном совете или всемирной управе (Comite permanent universel) не было единодушия, так как не все места удалось занять настоящими посвященными в дело масонами. Независимые члены управы вступали между собою в сепаратные соглашения, и дело грозило новою войною. Тогда «посвященные» решили учредить единоличную исполнительную власть с достаточным полномочием.

Главным кандидатом был негласный член ордена «Грядущий человек»67.

Но ответ этот, несмотря на кажущуюся его категоричность, не разрешает во всем объеме поставленных выше вопросов и не может ослабить недоумения: каким же образом, в виду несомненной, Церковью признанной близости «исполнения времен», совершается «тайна беззакония», которая была «в действии» еще во времена св. апостола Павла и которая в своем заключительном моменте должна завершиться приходом «иного во имя свое», «человека греха, сына погибели» — антихриста? Недоуменный вопрос этот осложняется еще тем, что этот иной должен быть принят евреями, как силой концентрированно-всемирной, тогда как сила эта до сих пор находится «в рассеянии» и все еще именует себя «гонимым племенем»; что «грядущий человек» этот должен стать владыкой вселенной, подчинить себе весь мір, который еще и доселе разделен на могущественные государственные и национальные обособленности и который, по-видимому, сам стоит еще на такой высоте политической силы, что с ней не по плечу тягаться какому-то неопределенному выходцу из международного «Гетто», именуемого Талмудистским Израилем».

Прежде всего у читателя, непосвященного в тайны франмасонства, — вернее, масоно-еврейства, — должен явиться вопрос, что это за «братство», как его именует Вл. Соловьев, настолько могущественное, что из его среды выходят «заправилы общей политики», иначе, вершители судеб всего человечества?

Вместо ответа по существу этого вопроса, я предлагаю желающим ознакомиться с ним в подробной разработке и правильном освещении, обратиться к обширнейшей антимасонской литературе, особенно развитой во Франции, где она возглавлена такими знатоками тайн масонства, как Монсиньор Делассю68, Копэн Альбанселли69, Эдуард Дрюмон70 и другими. В России литература эта представлена значительно слабее, но и в ней за последние годы появились серьезные попытки к освещению данного вопроса в трудах Шмакова