Cобрание сочинений - Том 5 - [123]
Когда приходится близко знакомиться с теориями врагов единобожия, то неизбежно наталкиваешься на тот факт, что все их системы сводятся к более или менее сложным опровержениям христианских догматов: злые духи по нашей вере, по их — добрые; наш Бог для них диавол, и — наоборот. Таким образом, при внимательном изучении выше сказанного предания легко усмотреть в нем сказание в люциферианском освещении восстания падших ангелов и победы над ними небесного воинства, предводимого Архистратигом Михаилом.
Китайцы ненавидят Бога христиан и обоготворяют его противника, гордого бунтовщика, падшего и проклятого; ему они воздвигают алтари и приносят жертвы ему же, укрытому именем Будды или Фо. И нет ли на самом деле основания склониться к предположению, что демоны, по низвержении своем с Неба, реально явили себя в Китае? Мы не хотим тем самым сказать, что они обитали в той стране, что от них произошли ее жители, — конечно, нет, но они подчинили эту страну своему влиянию, изменили ее природу до того, что в ней многое как в животном, так в растительном царстве диаметрально противоположно нашему, европейскому: страну эту они могли сделать своей землей обетованной.
Нам кажется (это наше скромное личное мнение), что злой дух обрел в Китае, с первых времен, народ, мгновенно ставший на его сторону в делании зла, ибо народ этот во все времена под внешностью утонченной цивилизации скрывал свойства еще более тонкого дикаря: стоило только Сатане явиться этому подлому, лицемерному и жестокому народу, чтобы тут же и быть им обоготворенным.
Китай, этот стыд земного шара, был и есть вход в ад, каждая ступень которого полита кровью и покрыта разрубленными на куски трупами многих тысяч Божиих воинов, подвигом добрым подвизавшихся, и, несмотря на это, слово Божие только с величайшим трудом проникает доселе в эту страну, наименее податливую к его восприятию из всех стран целого міра».
Отметим попутно, что всякому, кто сколько-нибудь изучал масонский сатанизм, небезызвестно особое значение, придаваемое им всему тому, что принято называть «серединой». Ложа «Мэтров» зовется «Срединной Комнатой»; в масонской символике постоянно встречается «Срединное Древо». Как же именуют свою страну китайцы? Каково ее название в религиозном и официальном быту? Китай именуется «Чёнг-Куэ», что означает «Срединная Империя», эпитет же его — «Чёнг-Вхуа», то есть «Срединный Цветок».
Простое, скажут, совпадение! Тогда почему, спросим мы, все национальные храмы Китая имеют форму квадрата и расположены сторонами своими сообразно четырем сторонам света, по точному подобию масонских храмов? Неужели и в этом случае ничего более, как простое совпадение?
Сомнения нет в том, что национальная религия Китая не представляет собою простой копии масонства, как и масонство, в свою очередь, более чем вероятно, отнюдь не задавалось целью сообразоваться с китайским ритуалом. Из этого следует одно, это то, что обе эти по виду различные организации возглавляются одним и тем же духом.
Таким образом, нет нужды быть большим ученым, чтобы понять, что люди эти, столько веков погрязшие в гнуснейшем идолопоклонстве, уже рождаются рабами Сатаны и представляют собою обреченную добычу ада. В Китае даже животные и те являются помощниками диавола: гнусная свинья, не менее змеи могущая служить эмблемой демона, беспрепятственно пожирает в младенческом возрасте детей этой страны, населяя ими места загробной жизни блуждающих душ, которые никогда не узрят Бога268.
В силу такой именно моральной приниженности, такого нравственного падения и Люцифер в народе этом обрел рабов по сердцу своему, исполненных всякого порока, злодейских и развращенных до мозга костей своих. Китайская религия — ламаизм269, культ Будды или Фо, есть не что иное, как магия и спиритизм. Князь тьмы действует чрез них самым фантастическим образом в сверхъестественных своих проявлениях то неожиданным и устрашающим своим явлением, то вращением столов и другими фокусами спиритических сеансов.
Китаец, можно сказать, сатанист уже по своему темпераменту. Для него удовольствие в том, что свое боярство он представляет себе и изображает в образе самом отвратительном и отталкивающем. В язычестве греков и римлян Люцифер и его демоны тоже заставляли себя обоготворять, но эти народы, по крайней мере, представляли себе своих богов в образах, не имевших в себе ничего непривлекательного; статуи Юпитера, Нептуна, Плутона, Аполлона, Марса и проч. свидетельствуют о религиозном заблуждении, но никак не о развращении артистического вкуса. У китайцев — наоборот, обоготворяется именно то, что и на вид гнусно: статуи Будды — верх невообразимого безобразия; это тот вид язычества, на который царь и владыка ада наиболее глубоко проложил отпечаток своих когтей. То божество, под чье покровительство ставит себя Китай, повсюду, даже на его национальном флаге, изображается им в образе отвратительного дракона. Это сатаническое чудовище, когтистое и хвостатое, с незапамятных времен и поныне представляет собою национальную китайскую эмблему
