Цивилизаtion - [7]

Племя расположилось в пещере. В глубине лежали женщины с детьми, затем молодняк и воины, а с краю — двое престарелых. Тогда я еще не понимал истинного смысла такого расклада. Все спали кучей, накрывшись шкурами, и согревая друг друга. Я лежал отдельно с сидящим рядом персональным охранником. Любопытно, он и вторую ночь не будет спать?

Закрыв глаза, я моментально отрубился.

Утром я проснулся от холода. Тыкто, покрытый гусиной кожей, все так же сидел на прежнем месте. Бревно в костре еле тлело, дрова вокруг прогорели. Половина племени, очевидно, ушла на поиски еды. Остались только женщины с детьми и десяток воинов.

Я наломал мелких веточек и раздул костер. Надо научить их поддерживать огонь, подумал я. Часто использовать зажигалку — плохая идея. Затем я начал таскать средней величины камни и выложил их вокруг кострища. На втором камне, поняв, что я делаю, туземцы бросились мне помогать. Весьма похвальное обезьянничество. Закончив обрамление очага, я взял палку и демонстративно бросил ее в огонь. Взял вторую, показал ее Тыкто и сказал: «Палка». Для закрепления я показал на себя и произнес «Гном», затем ткнул в вождя со словом «Тыкто» и снова обозвал палку. После чего опять бросил ее в огонь. Третью палку я положил на землю, указав на нее вождю. Он взял ее и попробовал сказать «палка». В принципе, получилось что-то похожее. После этого он тоже метнул ветку в огонь. Видя мое одобрение, Тыкто схватил еще дрова и, называя каждую деревяшку «палка», стал швырять их в пламя. В какой-то момент я пресек его энтузиазм возгласом «эй-эй-эй». Такими темпами он бы спалил весь запас топлива за десять минут. Вождь нехотя остановился.

Я заставил любопытных зрителей принести еще дров и сложить их в кучу. Затем я попытался добиться того, чтобы ветки кидал не вождь, а кто-то еще из племени. Не тут-то было! Тыкто очень ревностно отнесся к тому, что великая честь кидать «палка» в этом племени будет отдана кому-то другому. Еще сложнее было объяснить, когда следует подбрасывать дрова, а когда уже хватит. Но мне показалось, что и это удалось.

Видя, что поленьев достаточно, я попросил еще фисташек (для этого я сохранил одну в кармане еще вчера), и пошел на разведку в сторону гор. Дружина двинула следом за мной, оставив одного из туземцев следить за огнем.

Взбираясь наверх, я увидел паренька лет семи, кидавшего камни в птиц. У всех свои обязанности, своя охота, — подумал я. Птицы сидели высоко, и взмах рукой перед броском распугивал их. Вероятно поэтому, несмотря на полдень, добычи все еще не было.

Мы поднимались по смешанному лесу, постепенно переходившему в сосновый. Затем деревья поредели и вскоре вовсе почти пропали. Началось предгорье. Воздух стал заметно холоднее. Мы поднялись на самую высокую точку в радиусе нескольких километров, и я огляделся. Не было никаких признаков цивилизации. Ни дыма от костра, ни следов самолета в небе, ни-че-го. Впрочем, дым все-таки был, и он поднимался с нашей стоянки. Что-то явно пошло не так. Дрова не должны так коптить. Надо было возвращаться.

— Хэв, — показал я рукой на дым. — Идем хэв.

Спускаясь с вершины, я заметил вдалеке горных козлов. Они ловко скакали по камням, удирая от нас. Неплохо было бы их поймать и приручить, — подумал я. Рука дернулась, чтобы записать эту мысль в заметки на телефоне. Чертовы рефлексы двадцать первого века!

— Козел, — показал я на них Тыкто.

— Кызл, — повторил тот.

Пользуясь моментом, я продолжил учить дикарей языку. Пока мы шли вниз, были выучены слова «камень», «лист», «орех», понятия «маленький» и «большой», показанные на примере булыжников. Слово «глаз», которое стало синонимом «видеть». Получалось «Гном глаз Тыкто» или «Гном глаз камень». Вождь охотно грыз гранит науки. Туземцы оказались способными. Я видел, как и остальные воины шевелили губами, повторяя слова, но не решались произнести вслух.

Подойдя к лагерю, я понял, что оправдались мои худшие опасения. Все дрова были сожжены, костер завален листьями и сильно чадил. Хранитель очага, похоже, надышался дымом, поэтому испугано сторонился кострища, потирая красные глаза. Я подошел и пинками раскидал листья. После чего, взяв палку и, собрав в кучу угли и дрова, привел костер в нормальное состояние.

— Палка — да, — показал я всем и бросил ее в пламя.

— Лист — нет!

Видно было, что до Тыкто и остальных начинает доходить, что к чему.

— Огонь! — показал я на языки пламени.

— Огонь мало — палка — да!

— Огонь много — палка — нет!

Прошел первый урок пожарной безопасности. А незадачливый хранитель получил солидную зуботычину от вождя.

Племя начало возвращаться с охоты. В этот раз птиц было много — целых пять. Другого мяса не было. Фисташек принесли килограмма три. Видимо, вождь предупредил, что они мне понравились. Поняв, что из ингредиентов имеется в наличии, я занялся приготовлением ужина. По старой схеме разжег костер в своем углублении и зажарил голубей. Одного съел сам, остальных отдал вождю. Наученные опытом туземцы голубей сначала обдули, затем с охотой слопали. Женщины и дети проглотили своих ящериц. Судя по тому, что ели они мало, основное питание проходило в течение дня. Найдя какого-то жука, ребенок съедал его, а более крупную добычу приносил в пещеру. Ужин, по сути, предназначался для остававшихся дома и воинов. Темнело рано, и племя после еды сразу принялось готовиться ко сну.