Цивилизаtion - [5]
Уже через пару минут послышался запах жареного, и я почувствовал, как сильно проголодался. Не желая съесть первобытного паразита, я заставил себя не предаваться спешке и прожарить мясо до состояния well-done[1]. Когда еда была готова, я разломил шампур по почти прогоревшей середине и взял палку с нанизанным на нее куском жареного мяса, как большое эскимо. Второй кусок я аккуратно положил на большой плоский камень и показал на него вождю. Он стоял не двигаясь. Тогда я откусил от своего куска и принялся жевать. Мясо было жесткое, но вполне съедобное. Не хватало лишь соли. Интересно, что это был за зверь? Я повторно указал пальцем на шашлык и сказал:
— Цага.
Это был первый осмысленный диалог с туземцем. Вождь, услышав от меня знакомое слово, просиял, подошел к камню и схватил дымящийся кусок. Стоит признать, что в этот момент меня немало удивили железная выдержка этого мужчины и пиетет перед пришельцем. Вместо того, чтобы бросить пышущее жаром мясо и закричать, он спокойно, насколько позволяла ситуация, положил его обратно на камень и сжал руку в кулак. Я понял, что туземцы никогда не ели горячую пищу. Пришлось демонстративно показать, что эту еду берут за палку, затем несколько раз дуют, и только после этого можно откусывать.
Вождь, смешно брызгая слюнями, дул на мясо с такой силой, что кусок едва не слетел с шампура. Затем он немного откусил и старательно прожевал.
Как минимум, не выплюнул, — довольно покачал головой я, увидев, что дикарь проглотил мою стряпню. Дальнейшее меня весьма удивило. Вождь стал отщипывать кусочки жареного мяса, а воины по очереди подходили пробовать. Мясо получили все, кто был сегодня в поле, включая десятилетних мальчиков, но ни одна женщина не сделала даже попытки подойти к еде. Оставшийся кусок размером с кулак вождь съел сам. К окончанию этой дележки я тоже доел свою порцию и бросил палочку в угли. Обед завершился, и нужно было что-то делать дальше. Я не оставлял надежды найти цивилизацию, поэтому единственное, что пришло мне в голову, — пойти по течению реки в надежде выйти к большой воде или к другим, более развитым поселениям.
Несмотря на то, что температура воздуха была градусов пятнадцать и в костюме мне было не холодно, я накинул пуховик и двинулся вдоль ручья. За мной тут же увязались десяток крепких воинов, включая главаря. Молодняк остался на стоянке. Пробираясь по ходу русла сквозь кустарники, я вдруг понял, что до сих пор не знаю, как зовут вождя, и остановился.
Замерло и мое сопровождение. Я подошел к вождю и, ударив себя в грудь кулаком, сказал:
— Юра.
Туземец с интересом смотрел на меня.
— Юра, — повторил я, и вождь сделал робкую попытку скопировать звук. Получилось не очень. Дикари не выговаривали букву «р». К тому же, гласные у них были грубые, поэтому «ю» превратилось во что-то вроде «у», и «Юра» получилось как «Угха».
Я решил зайти с другой стороны.
— Гном, — ударил я себя снова в грудь.
— Гным, — неожиданно четко скопировал вождь.
Ну вот. И здесь, похоже, не отделаться от прозвища.
— Гном, — хлопнул я себя еще раз и показал на вождя. — Ты кто?
Вождь помедлил несколько секунд и внятно повторил:
— Тыкто.
Затем он повернулся к воинам и, стукнув себя в грудь, громко прокричал:
— Тыкто!
Судя по всему, я произвел крещение, оказавшись в роли Бога. Ну, хорошо, пусть будет Тыкто. Я еще раз запустил процедуру идентификации, указав на себя, на вождя и произнося наши имена. Тыкто послушно повторил. Ну, вот и познакомились.
Мы продолжали идти вдоль реки. В какой-то момент деревьев стало меньше, и отряд вышел на открытое пространство. Вдали я увидел бескрайнее море, крутые берега и ни одного признака цивилизации. Я вглядывался в береговую линию и неожиданно остановился, словно сраженный молнией. От увиденного колени мои подкосились, и я сел на землю. Сомнений быть не могло. Передо мной были Медведь-гора и «Шаляпинская» скала. Я находился в Крыму. И, судя по окружавшим меня людям во главе с Тыкто, задолго до появления там русских, татар и украинцев.
Глава 3
Вот уже полчаса я сидел и смотрел на Черное море, погрузившись в размышления. В том, что это не сон, сомнений уже не было. Не ясно почему, но я оказался в прошлом, в котором люди хотя и имели представление о языке и примитивных орудиях, но еще не видели огня. По крайней мере, такими были мои новые друзья. Я оглянулся назад — туземцы сидели на коленях и смотрели на меня с кристально чистым любопытством, словно непуганые сурикаты.
Надо было возвращаться. Путь сюда занял около трех часов — значит, мы прошли километров десять. До моря осталось, наверное, еще час-полтора ходьбы. А обратно идти часа четыре или пять, все-таки в гору. Хорошо бы поторопиться, чтобы успеть до темноты. Я поднялся и пошел в сторону лагеря.
На обратном пути было время подумать. Нужно понять, как жить дальше, и я напрягал свой аналитический мозг для выработки стратегии. Независимо от того, как я сюда попал, надолго ли и смогу ли перенестись обратно, надо было решать насущные вопросы и строить дальнейшие планы.
— Итак, — бормотал я сам себе под нос, — что мне известно: Я нахожусь в Крыму. Вероятно, зимой, так как трава была уже пожухлая. Для удобства я стал считать, что сейчас 28 ноября 2014 года, как и в Москве. Температура днем — градусов пятнадцать, при этом на солнышке совсем тепло. Ночью будет прохладнее, возможно, ниже нуля, но это не страшно. Одежда у меня зимняя, огонь есть, так что эта проблема не являлась неразрешимой. Хорошо, что все-таки Крым, а не Лапландия.
![Сказка о невинно оклеветанных гражданах](/storage/book-covers/3a/3ad57e0c4cd28b74e3e9c6296fc128ba124ea8c3.jpg)
Опубликовано в альманахе "Искусство революции" № 1, 2018. Взяли силы, науке неведомые, да перенесли дьяка Опричного Приказа в эпоху товарища Сталина.
![Цурюк](/storage/book-covers/07/07cd425caf2966c29b83f54e772f2585123669ab.jpg)
«Цурюк» — это роман-фантасмагория, первая попытка создания ведической литературы развлекательного жанра.При создании обложки использовалась тема, предложенная автором.
![Желтая пыль](/storage/book-covers/ff/ffb4531ecf76621a5e907fecd6c6fd223465f082.jpg)
«Желтая пыль» — душераздирающая исповедь подростка, подвергавшегося систематическому физическому и эмоциональному насилию.
![Ангелёны и другие](/storage/book-covers/53/5363c3ba81a7fb02166755e667ac22af7e1f5209.jpg)
В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».
![Ангелёны и другие. Сборник рассказов](/storage/book-covers/83/8357c4c6073b23238b03683d766acc43cbcfec16.jpg)
В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».
![Участь богов](/storage/book-covers/ca/ca2b68c339dbf9feb5c251f27365f759b2d5872f.jpg)
Более тысячи лет назад датский воин Стирбьорн Храбрый возглавлял поход против короля Харальда Синезубого. Именно поля сражений викингов хранят тайну местонахождения зубца преданности – последней части могущественного артефакта, известного как Трезубец Эдема. Два других зубца, страха и веры, уже в руках тамплиера-отступника Исайи, и если он соберет все части Трезубца, то станет непобедимым. Временное хрупкое перемирие между ассасинами и тамплиерами заключено, но будет ли этого достаточно, чтобы опередить врага? В любом случае действия Оуэна, Хавьера и остальных членов невероятного союза подростков навсегда изменят мир вечных противников…