Цивилизаtion - [21]

Весь июнь я упражнялся в кузнечном деле, выплавив в общей сложности около трех килограммов меди и примерно килограмм бронзы. Долго терзаясь вопросом, стоит ли рассказывать кому-то технологию производства металла, я все же решился и взял себе в помощники Тома и еще одного смышленого парня из апачей. Вместе мы начали регулярное производство бронзовых вещей и инструментов. Первым делом я выковал еще один кинжал. Будет подарок Ыкате. Массовое изготовление подобных ножей я не планировал, пусть пока остаются чем-то уникальным. Но нож — вещь в хозяйстве незаменимая, поэтому были сделаны несколько заостренных пластинок для работы на кухне. Женщинам стало гораздо проще разделывать мясо и чистить рыбу. Но к металлическим инструментам допускались лишь три наиболее уважаемые хозяйки. Огромная привилегия, если учесть, что даже охотникам не полагались блестящие пластинки из камня Кавы.

Через три недели усердных попыток у нас получился первый топор. Отверстия в металле я делать пока не научился, поэтому лезвие по старинке было вставлено в расщелину древка и для верности обмотано просмоленными веревками. Этот топорик пошел на смену разбитому об голову медведя кремневому оружию Тыкто. Подарок вышел великолепный. Вождь меня боготворил.

С развитием мастерства стоило подумать и о больших топорах, предназначенных для рубки деревьев. Мы все сильнее смещались от охоты в сторону производства, и для поддержания этого движения требовались инструменты.

Сидя около своей берлоги, я чертил палочкой на пыльной земле расклад трудовых резервов моего племени.

Из двенадцати взрослых воинов один погиб в схватке с медведем, двое были в командировке у апачей. Тыкто постоянно был около меня, еще восемь человек занимались силковой охотой и составляли наиболее боеспособную часть племени.

Что касается молодежи: трое помогали ставить силки, один был у Ыкаты, один следил за костром, один занимался воспитанием мальчиков, еще двое носили тяжелые бревна на дрова, помогая женщинам, еще двое гнали воздух над костром.

Пятеро мужчин из апачей были заняты на ловле рыбы, четверо были махальщиками, еще один помогал мне в кузнице. Чук и Гек с двумя соплеменниками были переведены с моря на сушу. Они освоили камнеметалку, хорошо ставили силки и, что примечательно, были более ловкими, чем мои.

На этом факте стоит остановиться подробнее. Все чаще апачи побеждали в «Олимпийских играх», вызывая плохо скрываемую злобу у моих аборигенов. Да и с топором подчиненные Ыкаты обращались куда искуснее, в то время как наши лучше бросали копье и камни. Надо было что-то делать с этим растущим социальным напряжением, так что я ввел новые дисциплины: метание копья и жим штанги лежа. Ситуация немного выровнялась.

Мальчишки помогали таскать дрова и глину, колотили молотками по руде, дробя ее, и делали всякую мелкую подсобную работу. Том, как я уже говорил, начал помогать мне в кузнице, и у него отлично получались небольшие детали вроде гвоздей или пластинок. Кстати, все дети обязательно проходили практику по мужским занятиям и боевому применению копья, топора, камнеметалки, постановке силков. Обучению языку детей я придавал особое значение. Они легче схватывали науку, и в какой-то момент я с удивлением заметил, что Том, в отличие от взрослых, иногда правильно меняет падежи и спрягает глаголы. Поэтому я старался выделять хотя бы полчаса в день для бесед с детьми, причем говорил с ними уже не коверкая слова.

В женской части трое работали на кухне, еще четверо — на лепке посуды и ее обжиге. Пятеро носили дрова, четверо плели веревки, еще двое обмолачивали крапиву и двое приносили ее из леса. Пара женщин следила за фермой, еще две — за маленькими детьми. Объединение малышей в своеобразный детский сад под присмотром двух воспитательниц высвободило нескольких тружениц, каждая из которых раньше нянчилась только со своим ребенком. Три женщины носили красную глину и мяли ее, остальные были на поздних сроках беременности или только родили и занимались уборкой да помощью на кухне и ферме. Все, включая двадцать человек из апачей, были полностью заняты.[5]

А в конце июня случилось еще одно радостное событие. Мои командированные в племя апачей поймали живую козу. Место ловли оказалось отменным, и за две недели было поймано еще пять женских особей. Мой загончик наконец наполнился блеянием.

Популяция зайцев, тем временем, достигла такой высокой численности, что можно было съедать одного ушастого каждый день, не опасаясь ее сокращения. Шкуры мы отдавали апачам, которые по образу моего пуховика принялись шить одежду на зиму. Оплата была стандартной — корзина еды в обмен на сшитое платье. С третьей попытки мне справили ботинки на толстой подошве из кожи крупного оленя, которые я мог носить без риска натереть мозоли. Апачам требовалось много веревок, и в определенный момент я ввел давальческую схему. Женщины из племени Ыкаты раз в неделю приносили большие снопы крапивы и в обмен получали канатики, нитки и бечеву для силков. Примерно вполовину от того, что можно было произвести из предоставленного сырья. Это позволило в какой-то момент отказаться от сбора своими силами и увеличить штат плетельщиц.