Цивилизация этрусков - [60]

Демоны из потустороннего мира

Мы уже отмечали не раз, что наши источники по этрусской цивилизации в первую очередь связаны с похоронными обрядами, и путешествиям в потусторонний мир, поскольку именно гробницы и погребальные дары дают нам наиболее яркие материалы по истории этрусков. Сцены погребений и загробной жизни являются одними из наиболее часто встречающихся мотивов в этрусском искусстве, особенно в эллинистическую эпоху. Конечно, боги загробного мира фигурируют в некоторых сценах. Можно ограничиться лишь упоминанием изображений в гробнице Голини I в Вольсиниях-Орвието; несколько лет тому назад они были отреставрированы и нашли свое место в новом археологическом музее. На них изображено пиршество в царстве мертвых, во главе которого стоит Аита (Аид) с головой волка (рисунок Микеланджело доказывает, что художник видел эту фреску в эпоху Возрождения) и Персипне (Персефона-Прозерпина).

Образ этих богов нам вполне знаком, но наряду с ними изображены множество демонов мужского и женского рода, которые должны сопровождать покойного в потусторонний мир, и они-то нас удивляют больше всего. Их присутствие тревожит, и долгое время толкователи считали, что у этрусков доминировало пессимистическое видение потустороннего мира, и эта разочарованность была связана с ощущением гибели их цивилизации. Многие среди этих изображений относятся к поздней эпохе, как мы уже говорили. В действительности ничего подобного не было. Эти демоны, очень часто изображенные с крыльями (что предвосхищает современное изображение ангела), всего лишь провожали умерших в их последнее и рискованное путешествие. — Хару, или Харун, конечно, напоминающий Харона, греческого перевозчика в царстве Аида, был неоднократно изображен в этой же гробнице Тарквиниев. Для него характерен крючковатый нос, змеи на голове и молот. Но это орудие вовсе не предназначалось для избиения умерших, а только лишь для того, чтобы закрывать решетки, преграждавшие вход в царство мертвых. Тухулха имеет еще более пугающий вид с его хищным клювом и змеями. Более приятно выглядит добряк Ванф, который изображен, например, на большой каменной урне, найденной близ Клузия и хранящейся в музее Флоренции. Сидящий подле молодого усопшего, Ванф как будто покрывает его одним из своих крыльев, а в левой руке она держит свиток, на котором начертана судьба, ждущая ее временного спутника. Ванф и Харун фигурируют на стене гробницы Франсуа в Вульчи, где изображена сцена жертвоприношения троянских пленников. Для этрусской ментальности Ванф и Харун не могли находиться далеко от этих умерших. В этой серии «ангелоподобных» персонажей следует выделить многочисленных Лаз, изображенных, в частности, на погребальных урнах. Ограничимся лишь упоминанием об одной из них, самой красивой, сделанной из травертина и найденной в Перузе. На урне изображены две крылатые Лазы по обе стороны двери, которая может быть только дверью в царство мертвых.

Эти красивые женщины-демоны предстают перед нами в своем классическом обличье: грудь их обнажена и на ней перекрещены два ремня, а в руке они держат факел, освещающий путь в потусторонний мир.

ХРАМ

Говоря о греческом теменосе, ограде святилища, или о латинском «templum», мы сталкиваемся с одним и тем же корнем, который означает «обрисовывать»: речь идет о земной проекции, отражении небесной священной территории. Последняя населена богами, поэтому храм и его положение были объектом всех их забот. Не случайно римляне, в частности Витрувий, назвали «тосканским», или этрусским, определенный тип храма, который отличался от трех классических греческих — дорического, ионического и коринфского. Конечно, этруски не сразу пришли к такой «канонической» планировке: раскопки, проведенные на южной границе Вейев, в цитадели Пьяцца д’Армии, показали, что в начале VI в. до н. э. храм был лишь простым зданием с примитивной планировкой и одной-единственной комнатой. Можно констатировать определенную эволюцию в Сатрикуме, латино-вольском городе, расположенном в 60 км к югу от Рима, который явно воспринял этрусское влияние. Так, знаменитому храму Матер Матута здесь предшествовало более простое здание того же типа, как и в Вейях.

С наступлением архаического периода появляется новый тип храма, что свидетельствует уже о воздействии общественной, гражданской религии. Следы такого храма можно обнаружить в Орвието, в так называемом храме Бельведера, восстановленном в городском парке современного города. К числу подобных храмов относятся также пригородное святилище Портоначчо в Вейях, храм А в Пирги, более ранний из двух, и конечно же храм Юпитера Капитолийского в Риме. В ходе недавних раскопок были обнаружены новые этрусские храмы в Цере.

Чем же этрусский храм отличается от более известных греческих храмов, которые копировали в Риме, начиная со II в. до н. э., когда этрусский период уступил место эллинистическому? В первую очередь, своей планировкой, которая представляет собой практически квадрат с соотношением ширины и длины 5/₆. Этрусский храм располагался на подиуме, и войти в него можно было лишь через фронтальную лестницу, в то время как греческий храм основывался на менее возвышенном фундаменте, который не ограничивал ни доступ, ни обзор со всех сторон. Храм делится на переднюю часть, «pars antica», соответствующую греческому пронаосу с его колоннадами, и на «pars postica», где располагалась одна или несколько целл, комнат, предназначенных для статуй божеств. Характерный этрусский храм имеет три целлы (или так называемую «трехнефную целлу») для размещения божественной триады. Так, в Капитолии, планировка которого распространится по всему римскому миру, по бокам Юпитера находились Юнона и Минерва. В действительности, этрусско-италийские храмы, несмотря на это разделение на три части, зачастую имели одну-единственную целлу с двумя боковыми строениями, которые не были полностью закрыты.