Цивилизация Древнего Рима - [42]

Одной из наиболее долговременных черт римского права (именно она имела более всего последствий) является привилегированное положение, которое было предоставлено главе рода, pater familias: он один обладал полнотой ответственности, был абсолютным собственником, единственный имел возможность возбуждать дело в суде. Мы уже упоминали о том, что внутри семьи ни сын, ни жена первоначально не обладали никакими правами, никакой правосубъектностью. И если бы существовали семьи только такого типа, то государство вынуждено было бы регулировать отношения между patres. Все остальное зависело бы от суда семьи, семейного совета, о существовании и роли которого в некоторых случаях мы уже рассказывали. Право свелось бы к нескольким обычаям, известным только patres, и к упорядоченным религиозным правилам, которые сохранялись бы понтификами. Но существование плебса, его увеличение, его растущая значимость в экономической деятельности (плебеи изначально сконцентрировали в своих руках ремесленное производство и торговлю) вызвали потребность в организации правосудия, обращенного, прежде всего, к лицам, а не к группам. Шел постепенный процесс дезинтеграции gentes, который и привел к составлению Законов двенадцати таблиц, закреплению надродовой власти, к которой любой может обратиться по собственному делу и привести ее в движение при четко предопределенных условиях.

Законы двенадцати таблиц рассматривались римлянами как начала всего гражданского права, и это справедливо, так как в них были сформулированы все основные нормативы, которые управляли Римом до и после конца Римской империи и после ее падения. Прежде всего это принцип, который остается актуальным до сих пор, — privilegia[165], то есть запрещение законов для отдельных лиц. Закон должен носить универсальный характер — это фундамент, на котором зиждется свобода и юридическое равенство. Кроме того, этот кодекс утверждал право любого гражданина обжаловать в народном собрании любое решение должностного лица по своему усмотрению, которое влекло уголовное наказание (смерть или изгнание). Право апелляционного обжалования (jus provocations) составляло очень важное ограничение imperium судей. Пример его применения традиционно связывается с легендой о Горации, победителе трех Куриациев и убийце своей сестры. Приговоренный к смерти царем в силу закона о parricidium[166] (то, что является очевидным анахронизмом, так как приговор должен был выноситься отцом, в строгом соответствии с родовым обычаем), он апеллировал к народу, который, менее чувствительный к преступлению, чем к славе виновника, выносит оправдательный приговор. Мы не знаем, существовало ли действительно право апелляции к народу в царскую эпоху, но в принципе в этом деле нет ничего невозможного, поскольку общественная жизнь города в самый древний период могла руководствоваться политическими концепциями этрусков и использовать механизмы конституционной практики, заимствованные у греков. И конечно же, со времени Законов двенадцати таблиц должностные лица, облеченные верховной властью, утратили (если они им обладали когда-то) право казнить гражданина без народного решения. Однако jus provocations осуществлялся только в городе и только между людьми, носившими тогу[167] (в гражданской жизни). Командующий армией использовал imperium со всей строгостью, в том числе данную ему власть распоряжаться правом жизни и смерти гражданина, завербованного в легионеры. Считается, что внесенные законом ограничения внутри города Рима вторичны и составляют политическое достижение. Но некоторые факты указывают на то, что это архаичная черта, присущая природе самой imperium: известно, например, что командующий армией не мог проникнуть внутрь pomerium, не рискуя лишиться своей должности. Ауспиции[168] полководца отличались от городских ауспиций. Ниспосланные богами знамения утрачивали свое значение сразу же, как только выходили за пределы pomerium. Предзнаменования, полученные на Капитолии или на Комиции, не считались действительными на Марсовом поле. Как бы то ни было, право апеллировать к народу имело большие последствия для юридической жизни; гарантированное религиозными обрядами, оно продолжало применяться до начала империи; только с монархическим развитием императорской власти оно вышло из употребления.

Самая значительная часть Законов двенадцати таблиц, касающаяся деталей правовой процедуры, наиболее ее выразительных черт, уже зафиксирована. Первым принципом был следующий: к закону можно прибегать только в точно определенных случаях, предусмотренных законом и являющихся объектом специальных формулировок. Если не существовала формулировка, касающаяся предусмотренного случая, истец не мог вчинить иск. Например, человек, у которого похитили раба или от которого убежал раб, должен был обратиться к должностному лицу (вначале это был консул, затем претор — после учреждения должности судебного претора в 367 году до н. э.) со словами: «Я утверждаю, что этот человек принадлежит мне в силу права Квиритов». Именно эти сакраментальные слова следовало произнести, исключая любую другую формулировку. Должностное лицо, признавая ритуальную формулировку, объявляет дело открытым и определяет вопрос, который должен рассмотреть суд. Но он не выносит на основе этого постановления, он высказывает условно то, что может быть решением, в случае если претензии истца справедливы. Фактическое решение выносится арбитром, назначенным претором, иногда по согласию сторон. Этот арбитр и является судьей (judex).