Цивилизационная концепция нового времени - [8]

Когда советским людям стало ясно, что высший авторитет, руководители партии сами не верят в ее идеалы, Держава рухнула. Поскольку в СССР все локальные общности (религиозные, национальные или семейные) были в значительной степени заменены одной советской религиозно-идейной общностью, то население постсоветского пространства оказалось фактически беззащитным против маргинального потребительского кода с Запада. Особенно это отразилось на русском населении, с его слабыми родовыми религиозными традициями: все бросились с головой «в ширпотреб» и погоню за «длинными фантиками». Потребитель тоже может испытывать временное чувство вкуса к жизни от нового материального опыта – новой модели телефона или нового секс-партнера, но он не знает во что ему верить, так что его жизнь – пустое.

Полноценная человеческая жизнь по сути несовместима с духом эксплуатации природы, но наоборот, возникает в стремлении обрести гармонию с ней, воспринимая себя как ее часть. В этом случае человек будет поддерживать семью, общество, бережно относиться к окружающей среде, следовать религиозным заповедям. Однако даже в таком высокоморальном стиле жизни существует ловушка, препятствующая проявлению Человеческого начала: если такая природная деятельность не посвящается Богу, иначе говоря, если в отношениях с окружающими нет личного духовного осознания, то такая жизнь – просто рафинированное биологическое существование, т.е. формально-религиозное общество без будущего.

VII. Пять типов общественного устройства

Пять мыслительных кодов влияния на жизнь образуют пять типов общественного устройства: 1) техногенный, 2) демократический, 3) семейно-родовой, 4) автократический и 5) духовно-коллегиальный. Нечеловечная энергия мысли порождает техногенный унифицированный ад, в котором каждый человек – механически встроенная часть единой системы, у которой нет иных целей, кроме самой себя. Такое общество иногда показывают в фильмах-антиутопиях. В современном мире уже просматриваются его черты. Индивидуалистичный мыслительный код является основой для формирования демократий (социальная жизнь – в интересах потребностей каждого человека). Биологический код образует семейно – родовой уклад, в котором все стараются быть преданными свой общности, заботиться друг о друге. Религиозный код создает автократический строй: «Нас объединяет высокая идея (в предельном случае – Бог), которая побуждает нас жертвовать личными интересами ради блага общества». Продуктом сверх-общественного кода является духовно-коллегиальный (самоуправляемый) уклад жизни: сотворчество людей друг с другом и с Богом. Личностное присутствие Всевышнего в сердце каждого человека (кроме демонов) проявляется через совесть, воодушевленность и самодисциплину. Когда общественная жизнь опирается на совесть и вдохновение, то она является служением Богу.

Второй и четвертый типы общественного устройства – это противоположности, находящиеся в состоянии постоянной борьбы и авторизующие друг друга, а третьему – семейному укладу – «достается» и от эгоизма демократии, и от порой жестокой идейности автократии. Коллегиальность же является качественно иным устройством общества, синтезом этих противоположностей, из которого человечество происходит изначально (духовная цивилизация), и в которое может вернуться, обогащенное ценным опытом. Что касается техногенной цивилизации, то она возникает только в результате отказа человечества от этого синтеза, от диалектики Высшего замысла.

Демократия нужна носителям техногенного замысла мироустройства только как проверенная среда размывания семейного и религиозного центров, а не сама по себе. Поэтому, хотя она и насаждается ими всюду, она обречена. Демократия – предтеча технократии, хотя последняя совершенно чужда ей по духу, будучи жесткой и обезличенной. В обществе, конечно же, есть немало искренних поборников либерально-демократических ценностей: не тех, кому демократия нужна в своекорыстных целях, а тех, кто верит что она несет свободу личности. Признавая ценность их демократических убеждений и завоеваний, позволивших индивидам без страха высказывать свои мнения, следует, тем не менее, признать и то, что свободным человека делает не возможность жить и думать по собственной прихоти, а самоосознание и богообщение. Без стремления ради Истины отстраняться в диалоге от прихотливых побуждений и представлений своего ума, люди просто не способны жить самоуправлением, поскольку не могут приходить к дисциплине через сердечное согласие. Демократия позволяет избегать болезненных противоречий, подменяя совместное преображение в Истине компромиссом (балансом интересов), но такое состояние – одинокое, недоверчивое, а значит весьма непрочное. Когда же демократичная среда одинокой толерантности преобразуется в коллегиальное пространство, в котором люди будут стремиться жить в преданности не «партийной», но живой Истине, отстраняясь от мелочных придирок своего ума ради творческой консолидации в главном? Произойдет ли это тогда, когда мир сотрясет невиданный кризис, заставив всех в отвращении отвернуться от доминирующих кодов мышления, основанных на стремлении к власти или выгоде? Оставим этот вопрос пока без ответа...