Цитадель в огне - [76]

Лотер спросил быстро:

– Это что, тот жуткий нетопырь?

– Сам ты жуткий, – отрезала Каонэль с обидой. – Он замечательный, теплый и мягкий!.. Я по нему тоже соскучилась. Он вам что, не нравится?

Тарнат с трудом перевел дыхание, вбросил молот в петли перевязи, стараясь сделать это с одного красивого движения, а не тыкать, пытаясь попасть дрожащей рукой точно в нужное место.

– Не нравится, – буркнул он. – Но, как один из главных и самых достойных Хранителей, должен признать, эта твоя летучая мышка однажды спасла наши шкуры. Потому испытываем к нему чувство некоторой благодарности, вон даже Лотер, который никогда и ни к кому…

– Это ты врешь, – сказал Лотер, недовольно косясь на нетопыря.

– Потому лишь бы не нападал на нас, – решил Тарнат голосом гнома, вынужденного принимать и неприятные решения. – А мы со своей стороны тоже будем его защищать, хотя сам я лично охотнее прибил бы…

Лотер сказал с интересом:

– Женщины же боятся мышей! А тут вдруг…

Каонэль отрезала возмущенно:

– Он не мышь!.. Какая это мышь?.. Это Пушок!

Тарнат пробасил мощным голосом, который был бы под стать руководителю и главе Совета Хранителей:

– Все верно, если есть имя, то какая это мышь?.. Вот ворг с виду простая облезлая собака, но с именем уже настоящий ворг! Правда, кличка какая-то подозрительная…

Лотер рыкнул:

– Тарнат, вот смотрю на тебя и вижу, какой ты молодой, свежий, вкусный…

Каонэль крикнула задорно:

– А вот не подеретесь, а вот не подеретесь!.. Зачем Пушка пугали?

– Собираемся на Совет, – сообщил Лотер. – Пусть твоя мышка посторожит деревцо, а ты топай в Зал.

Она пошла было рядом, но сказала со вздохом:

– Так и не подрались… А то бы посмотрела…

– Топай, топай.

– Эльфийки не топают, – возразила она с достоинством. – Я тебе что, тролль?

– Нет, – ответил ворг. – Вроде бы нет. Даже совсем не похожа. Разве что фигурой.

Она обиженно фыркнула и отвернулась.

Солнце ползет по небу и льет теплые лучи, словно намерено согреть весь мир, вечерний бриз несет с моря свежесть и запах соли. Вокруг резиденций Хранителей образовался неплотный, но все же круг из простых людей и не людей, которые стягиваются к Цитадели, услышав о появлении могущественной силы. Слышно, как стучат молотки, скрипят колеса и жернова, кто-то что-то кричит густым басом.

Там, где еще недавно было безжизненное плато, прямо на глазах выросли сначала бараки, потом домики, кто-то обмолвился, что на самой окраине начали строить то ли таверну, то ли еще какое-то место, где рабочий народ может посплетничать.

Теонард приближался к грандиозному Залу Совета с радостной дрожью во всем теле, только сейчас ощутив, что да, это принадлежит им, Хранителям Талисмана, где он избран старшим, главным, и что в самом деле сейчас попытаются решить то, о чем раньше даже подумать не мог, – прекратить или как-то решить конфликт между двумя враждующими расами…

От каждой резиденции строго по прямой проложена широкая тропка к отдельной двери в зал, необходимая предосторожность, но пока что не только он, но и другие входят в ту, что оказалась ближе.

Он догнал Эвриалу, она обернулась и светло улыбнулась ему, а он ощутил, как во всем теле стало теплее и радостнее.

Не останавливаясь, прошел к своему месту, там такое же кресло, как у всех, что правильно, к нему ведет ковровая дорожка от двери, за которой прямая тропка к его башне.

Хранители величаво рассаживаются, пока еще неумело, никто не привык вот так что-то изображать и представлять нечто важное, значительное. Каждый все еще тот, кем был, чем тот, кем уже становится.

Теонард поднялся, выждал, когда стихнут разговоры и все обратят на него взоры.

– Это первое заседание нашего Совета, – начал он.

– Второе, – прервал педантичный Керкегор. – На первом выбирали тебя главой Совета Хранителей.

Теонард отмахнулся.

– То не в счет. Можно сказать, организационное, а это уже рабочее. Наша дальняя разведка принесла нехорошую новость… Одно из племен гоблинов, поднимаясь в горы, отыскало стойбище птерингов…

Керкегор вскрикнул:

– Что? Снова гоблины?

Его перья вздыбились, гребень из просто красного стал медленно приобретать багровые оттенки.

Гнул тоже крикнул с места:

– Продолжай! Отыскали и…

– И полностью его уничтожили, – закончил Теонард.

Керкегор вскрикнул, на миг прикрыл лицо руками, но тут же с яростным клекотом вскочил и ринулся к Гнуру. Он успел добежать и ухватить его за горло, но с двух сторон поспешно ухватили их Лотер и Виллейн, подбежали Тарнат и Страг, растащили, орущих и брыкающихся, Керкегор кричал, что все равно убьет этого проклятого гоблина, а Гнур отвечал в бешенстве, что эту подлую расу нужно было истребить уже давно.

Их на всякий случай оттащили еще дальше друг от друга, птеринг, подкрепленный яростью и праведным гневом, оказался неожиданно крепким, даже ворг с удивлением отметил тугие мышцы под перьями.

Гоблин брыкался и пытался извернуться, чтобы выскользнуть из огромных ладоней гнома, но тот держит надежно и, вероятно, с удовольствием.

Гнур прокричал вдогонку Керкегору:

– Я ничего об этом не знаю!.. И вообще… Как это гоблины напали на птерингов?.. Зачем им было лезть в горы?..

– Еще не знаем, – ответил Теонард. – Думаю, тебе нужно побывать там и узнать, из-за чего все вот так.