Цитадель - [154]

Принцесса задремала на кушетке, у окна. Во дворце было тихо, но тишина эта была не торжественная, а унылая. После отъезда графа, двор Изабеллы потерял последние приметы пышности и блеска. Есть такое провансальское выражение «воздух несчастья», именно этим воздухом была пропитана атмосфера во дворце. В дополнение ко всем прочим неприятностям, выяснилось, что нет денег. Сибилла пообещала сорок тысяч бизантов, а реально заплатила только пятнадцать, решив, видимо, что лояльность сестры больше не стоит. Или это решил кто-то из ее казначеев. Есть порода людей не любящих расставаться с деньгами, даже с чужими, и порою нужен специальный окрик, дабы они выполнили то, что однажды им уже велено было сделать. Чтобы выяснить, в чем, собственно, заковыка, надобно было писать сестре, что было выше сил Изабеллы. Взять деньги, когда их предлагают это одно, но просить денег!

Нет уж!

Решено было вновь обратиться к ростовщикам. Для любого из них, должник королевской крови это находка. Во-первых, можно ломить любой процент, высокородный клиент постесняется торговаться. Во-вторых, даже в случае внезапной смерти такого клиента, казна, как правило, принимает к выплате его долговые расписки.

Изабелла хотела покинуть Яффу. Цель своего путешествия и конечный его пункт, она держала в тайне. Сначала все приближенные решили, что она собирается броситься вдогонку за своим порывистым любовником. Поэтому, за ее приготовлениями все следили, затаив улыбку. Молодо, зелено, ветрено, горячо, как говорят в Пуату. Но тут принцесса сделала неожиданный ход. Она написала и отправила второе письмо маркизу Конраду Монферратскому. В письме содержалось предложение сопровождать ее, Изабеллу, в предпринимаемой ею поездке.

Надо ли говорить, что послание это произвело на владетельного итальянца странное впечатление. Принцесса писала ему не подозревая, что письмо доставленное ей Реми де Труа, было поддельным, маркиз и не думал делать ей никаких матримониальных предложений. Маркиз был человек хитрый и умный, он напряг все свое воображение, но так и не смог понять подоплеку письма принцессы Изабеллы. То, что здесь явно имеется какая-то подоплека, он не сомневался. Он прочитал послание Изабеллы десять раз, искал в нем скрытый, аллегорический смысл, но так ничего удоботолкуемого не обнаружил. Хотя, сам факт этого послания навел его на интересные мысли. Трудно было не согласиться, что его союз с Изабеллой несомненно представлял бы собой хорошую политическую комбинацию. Его собственные тайные и жгучие амбиции наконец смогли бы приобрести реальные очертания и надежду на некое воплощение.

Как же ему самому не приходило это в голову!

Впрочем, понятно почему не приходило, Изабелла слишком молода и красива, одна из прекраснейших женщин крестоносного королевства, и потом, этот роман, этот бешеный роман с графом Рено. В этом месте рассуждений Конраду показалось, что он нашел объяснение: капризная красавица рассорилась со своим убийственным любовником и желает теперь ему отомстить. Тогда встает вопрос, к лицу ли ему, маркизу Конраду Монферратскому, пускаться на первый же призывный вопль рассерженной девчонки, хотя бы и являющейся принцессой. Продолжая думать дальше, Конрад не смог не припомнить, что о дочери Бодуэна ему приходилось слышать и похвальные слова, многие отдавали должное ее уму и расчетливости. Стало быть, она не может не понимать, что маркиз Конрад не самая лучшая кандидатура для ее постели, но зато одна из лучших для Иерусалимского трона.

Взвесив все за и против, Конрад решил откликнуться на зов.

Верный своему осторожному характеру, он решил еще раз обменяться письмами с принцессой и, чтобы исключить всякую возможность провокации, отослал свое письмо со своим самым доверенным человеком, бароном де Флери. Этому толстяку он верил, больше, чем самому себе. Он был несколько глуповат, настолько, насколько бывает глуповат нерассуждающий исполнитель, он был прямолинеен и достаточно богат, чтобы не польститься на деньги. Ему было велено вызнать одно лишь, точно ли ее высочество хочет, чтобы маркиз Конрад прибыл в ее дворец в Яффе, или может быть она назначит какое-нибудь другое место рандеву.

Получив слегка раздраженное, но однозначное подтверждение, что его ждут именно в Яффе, Конрад стал собираться в дорогу.

Изабелла, посчитавшая, что ей неудобно все же будет с первого дня переходить на содержание итальянца, велела Данже обратиться к ростовщикам, пусть дадут хоть тысячу бизантов.

— Ваше высочество, Ваше высочество!

Принцесса неохотно очнулась от приятной дремы и посмотрела на своего верного верзилу-мажордома туманным взором.

— Ты уже вернулся, Данже? — она встала и хорошенько, как голодная львица, потянулась. — Говори скорей, что там, по твоей дурацкой физиономии никогда не определишь, как идут дела.

Данже поиграл желваками.

— Ну, ну!

Слуга вздохнул.

— Я не понимаю язык вздохов!

— Я не принес денег.

— Совсем?!

— Совсем, Ваше высочество.

Изабелла искренне удивилась, раньше все эти негодяи в ермолках непрерывно толпились перед воротами дворца, наперебой предлагая свои услуги, а теперь…

— Почти все лавки закрыты, а остальные разговаривая со мной собирались закрывать.