Цитадель души моей - [9]

- Ладно, - Юлий на Вана посмотрел, потом снова на Гая, - а почему ты пойдешь? Мне сподручнее, я и так уже внизу.

- Пшеница высокая, - задумчиво сказал Ворчун, - и густая. Прятаться в ней хорошо. Порежут они вас, без кольчуг-то.

Юлий вздохнул. Прищурился недобро, окинул взглядом пшеничные поля, снова вздохнул.

- Ладно, - повторил, - не нравится мне это, но пусть так. Весельчак, веди сюда свой сквад, - и пошёл вниз по склону холма.

Мы подождали, пока сквад Вана преодолеет половину склона, потом спустились вниз, к Юлию, и пошли дальше по следам. Точнее, пошёл Юлий со своим сквадом, а мы побежали. Опередили их стадий на пять, потом, бежавший впереди, Ворчун остановился и руку поднял.

- Слушай меня, - сказал, - наши хвостатые друзья сейчас крадутся полем вдоль вон того холма, - он указал рукой на отчетливо выделяющиеся на фоне неба фигурки егерей.

- А мы сейчас быстро выходим распадком к полю, углубляемся в него и идём назад частой цепью - в трех пасах друг от друга. Кто увидит примятую пшеницу, следы вольпов или их самих - сразу хватает за хвост и зовет остальных. Их там немного, мы их быстро зачистим. Потом возвращаемся в холмы. Всё понятно?

- Да, - нестройным хором откликнулись мы.

- Тогда бегом за мной!

Мы выбежали, пригибаясь, из-за холма и с ходу врубились в пшеничную стену. Сверху-то пшеница невысокой казалась: по пояс - по грудь, не больше. А тут оказалось, что она почти в рост человека - если не выпрямиться, да на цыпочки не встать, так и не видно, что вокруг творится. Я впереди идущего егеря на три оговоренных паса - шесть шагов то есть - отпустил и пошел следом, бездумно колосья между пальцев пропуская. Зрелая пшеница, даже перезрелая немного - еще день-два - осыпаться начнёт. Убирать надо её срочно - да кому теперь?

Тут Ней-Живучий, что впереди меня шёл, остановился и налево повернулся. Всё, достаточно зашли, стало быть. Сейчас прочесывать начнём. Ней мне жестами команду от Ворчуна передал: "Пригнувшись, Тихо, Шагом". Я кивнул, обернулся, шедшему за мной Дециму команду повторил и в нетронутую пшеницу шагнул. Децим и Ней тут же из видимости пропали, хотя было три паса до каждого - густо пшеница растёт. Не заблудиться бы. Ну, потеряться у меня, допустим, не получится, а вот вперед вырваться или вбок отклониться и на кого-нибудь из соседей наскочить - это запросто. Так что каждые пять шагов я выпрямлялся немного - так, чтобы гряду холмов сквозь пшеницу видно становилось - и по ней ориентировался.

Минут пять так шли. А может, десять. Когда в таком напряжении находишься, время всегда медленнее течёт. А еще и жарко тут. Жарко и душно - ни ветерка понизу не проскользнет, а нагретая солнцем пшеница парит вовсю. По мне уже ручьи пота бегут, и кольчуга с каждым шагом всё тяжелей и тяжелей становится.

Тут мне какое-то движение спереди-слева почудилось. Я замер, арбалет вскинул, тяжёлое дыхание своё унял, прислушался - ничего не слышно. Точнее, слышно, как пшеница шелестит, но она всё время так шелестит. Сатр! Есть! Метнулось что-то рыжее в переплетениях золотистых стеблей, я сразу туда арбалет разрядил, но чую, что опоздал немного. "Здесь!", - кричу, - "Живучий, смотри!". Через мгновение слышу крик справа "Здесь!" - но не Живучий кричал, дальше. Наверное, другого вольпа засекли, не мог же мной замеченный так быстро там оказаться. А тут еще и слева крик, - "Здесь! Двое!" - Децим кричит. Я головой верчу, а сам арбалет в живот упер, и рычаг тугой вытягиваю - взвожу. И тут он на меня выскочил. Я уже понял, что болт вложить не успею, кинул взведённый, но не заряженный арбалет в мельтешение рыжего и жёлтого впереди себя и отшатнулся в сторону, гладиус выхватывая и летящий мне в живот клинок пропуская. Вот только про кольчугу я забыл. Не дала она мне хорошенько отклониться. Но, впрочем, сама и спасла - звякнул клинок о кольца, искры высек и дальше пролетел. Нырнул вольп в пшеницу и не вижу я его. А вокруг - вопли со всех сторон, звон оружия, крики боли и ярости. Сколько же их тут - вольпов? Но некогда мне об этом думать - вон опять рыжее мелькнуло.

Вольпы любят со спины нападать. Я никогда с ними раньше дела не имел, но особенность эту паскудную за ними знаю. Поэтому я стараюсь всё время держать за спиной уже вытоптанный участок - чтобы тварь сзади близко незамеченной не подкралась. Ну и кручусь постоянно - не стою на месте. Увидел движение, бросился, мечом махнул, отшатнулся - опять искры из кольчуги. У вольпа спата на ладонь длиннее моего гладиуса, не получается у меня до него дотянутся. А у него до меня - запросто. И так - несколько раз: я впустую мечом машу, а вольп меня уже раз пять зацепил. Пока несерьезно - всё же успеваю увернуться, но чую, что ненадолго. Ловчее он меня. А самое хреновое - я это понимаю и потихоньку паниковать начинаю. Отлично знаю, что последнее дело - в бою паниковать - но ничего не могу с собой поделать: ощущение у меня, что проклятая бестия со мной, как кошка с мышкой, играется.

Все ж польза от нашей дерготни для меня кой-какая есть: полянку мы приличную вытоптали, я этим пользуюсь и от её центра не отхожу. Прятаться теперь вольпу негде, но я его всё равно толком разглядеть не могу - шустрая тварь, юркая, как ртуть и яркая - аж глазам больно. Ни мгновения перед лицом не задерживается, всё норовит сбоку зайти - тактика у них такая. Ну, я и кручусь, как игрушечный заводной болванчик.