Цирк - [51]

— Пожалуйста дверь, Кан Дах. Нет, не здесь, в районе ручки.

— Конструкторы всякий раз допускают одну и ту же ошибку. Петли у них всегда слабее запоров.

Он вставил конец ломика между стеной и дверью и снял ее с петель. С досадой взглянул на согнувшийся ломик, и разжал его руками, словно он был сделан из пластилина.

За 20 секунд, не укрываясь, они добрались до стеклянной перегородки контрольного пункта. Дежурный инженер, уставившийся на приборы, был от них не более чем в восьми футах, но не замечал присутствия посторонних. Бруно потрогал дверь. Она была заперта. Он взглянул на друзей, те кивнули. Один взмах ломика и стекло посыпалось из оконного проема. Даже в антифонах инженер услышал звон разбитого стекла. Он крутанулся на вращающемся кресле и успел на долю секунды заметить три смутных силуэта в своей комнате, прежде чем рукоятка ножа Макуэло ударила его в лоб.

Бруно пролез через выбитое стекло и повернул изнутри ключ. Все вошли внутрь, и пока Кан Дах и Макуэло пеленали отключившегося инженера, Бруно внимательно изучал металлическую панель с набором переключателей. Он выбрал один из них и повернул на 90 градусов.

— Уверен? — спросил Кан Дах.

— Да, он маркирован.

— А если ошибка?

— Поджарюсь.

Бруно сел в освободившееся кресло, снял ботинки и заменил их парусиновыми туфлями, в которых он обычно работал на высоте. Свои ботинки он протянул Даху, который осведомился:

— Ты будешь в маске с капюшоном?

— Бруно поглядел на свой костюм.

— А если на мне будет маска, то они меня не узнают?

— Ты прав.

— Мне все равно, узнают меня или нет, я ведь не собираюсь раскланиваться по окончании представления. Важно, чтобы не узнали тебя, Макуэло и Росбака.

— Представление продолжается?

Бруно кивнул и вышел. Желая узнать продолжительность действия анестезирующего заряда, он остановился, потрогал собаку и выпрямился. Тело собаки было холодным.

Перед ним было несколько опор высоковольтного кабеля, каждая приблизительно 80 футов высотой. Он выбрал самую западную и начал на нее подниматься. Кан Дах и Макуэло вышли в проделанное в сетке отверстие.

Подъем не составил никаких трудностей. Хотя стояла ночь и луна спряталась в облаках, Бруно двигался вверх, как обыкновенный человек взбирается по обычной лестнице при дневном свете. Забравшись на верхнюю поперечину, он освободил шесты, снял обертку, которую засунул в карман, и аккуратно сложил три части шеста вместе: получился шест для балансировки.

Он сделал первый шаг, наступив для пробы на опорный изолятор стального кабеля, ведущего в сторону Лабиана. На мгновение он заколебался, но затем решил, что колебания к успеху не приведут. Если он выключил не тот предохранитель, то об этом он все равно не сможет узнать. Он коснулся кабеля.

Да, он выбрал правильный переключатель. На ощупь кабель был холодным, как лед, но что очень важно — не обледенелым. Дул ветер, но не сильный и не порывистый. Было холодно, но это обстоятельство не стоило принимать во внимание. К тому времени, когда он покроет расстояние в триста ярдов, он будет мокрым от пота. Больше он не стал выжидать. Балансируя шестом, он осторожно прошел дальше и ступил на кабель.

* * *

Росбак ступил на ступеньку площадки вагона, вытянул шею и внимательно всмотрелся от начала до конца состава. Никого не заметив, он проскочил оставшиеся ступеньки и быстрым шагом направился прочь от поезда. Это он проделал потому, что не имел права покидать поезда, когда ему захочется, и даже не потому, что могли увидеть его ношу: два мешка, в которых он обычно переносил лассо и металлические штыри, используемые им вместо мишеней во время представления, просто определенное любопытство могло вызвать то, что он сошел с циркового поезда за четыре вагона от собственного.

Он забрался в маленькую «шкоду», на которой сюда прибыл, перегнал ее на сотню ярдов поближе к Лабиану и быстрым шагом пошел пешком, пока не вышел к маленькому переулку. Свернув в него, он прошел через калитку в заборе, подпрыгнул и, уцепившись за нижнюю перекладину пожарной лестницы принялся быстро взбираться по ней, пока не очутился на крыше. Перебраться на противоположную сторону крыши было все равно, что продираться сквозь джунгли Амазонки. Растительность, на которую он наткнулся, представляла собой кусты и растения, посаженные в кадушки и корыта, образующие над Центральной улицей живую изгородь. Но это была та самая крыша, на которую указал ему доктор Харпер во время их первой поездки по городу со станции к Зимнему Дворцу.

Росбак раздвинул живую изгородь и внимательно посмотрел вперед и вверх. Сразу все стало ясно. Через крышу он все же прошел, но через улицу и на 15 футов выше другой крыши находилась наблюдательная вышка. Она явно предназначалась для одного человека, и Росбак ясно видел единственного ее обитателя. Внезапно ожил установленный на два фута над вышкой прожектор с дистанционным управлением. Световая дорожка пробежала по западному периметру и погасла, чтобы не ослепить часового на северо-западной вышке.

Луч погас, но тут же ожил вновь, чтобы пройтись на этот раз по южному периметру, и опять погас. Похоже, что часовой не очень спешил зажечь его снова, он закурил сигарету и поднес ко рту что-то похожее на фляжку.