Цифровой журнал «Компьютерра» 2013 № 15 (168) - [3]
В-третьих, влияние фильма на все последующее развитие мирового кинематографа также беспрецедентно: уже несколько поколений режиссеров находятся в постоянном диалоге не только с комплексом идей и мотивов, поднятых в «Гнезде кукушки», но и с сюжетными линиями картины (диалог Власти и Личности, противостояние полов и проч.).
 «One Flew Over the Cuckoo’s Nest» — это великое американское кино, снятое Милошем Форманом, евреем из Чехословакии. Форман эмигрировал на Запад в августе 1968 года, оставшись в Париже после того, как узнал об оккупации родины советскими танками. Милош Форман был режиссером с мировым именем уже в 60-е годы, однако первые его фильмы в Америке оказались провальными («Отрыв», «Я скучаю по Соне Хени»). На съемки «Гнезда кукушки» Милоша пригласил Кирк Дуглас и его сын Майкл (обязательно почитайте об удивительной и даже мистической истории «двойного приглашения» в Википедии!). Роль Рэндла МакМерфи также держали под Джека Николсона с самой задумки кинопостановки.
Во избежание спойлеров (даже если среди моих читателей окажется один-единственный, не смотревший «Гнезда кукушки», я всё равно не позволил бы себе бестактности испортить для него удовольствие от просмотра этого шедевра!) я вообще не буду затрагивать сюжета фильма, ограничившись лишь чистой идеологией.
У фильма Милоша Формана две главных темы: противостояние Системы и Личности — с одной стороны, и метаморфоза Добра в Зло — с другой. Действие происходит в сумасшедшем доме (Система), в который переводят из тюрьмы заключенного Рэндла МакМерфи (Личность). Метаморфоза Добра в Зло воплощена в образе старшей медицинской сестры Милдред Рэтчед (актриса Луиза Флетчер, получившая за эту роль «Оскара»).
Забавно, что в списке 100 самых выразительных героев и злодеев, составленном Американским институтом киноискусства, Милдред Рэтчед занимает почетное пятое место (в номинации злодеев, разумеется — для ориентира: возглавляет список Ганнибал Лектор :)
Конфликт Системы и Личности разрешается Милошем Форманом в ключе Великого Американского Мифа о неприкосновенности личности. Миф этот звучит так: кем бы ни был человек — сумасшедшим, нищим, необразованным, гомосексуалистом, негром, евреем, китайцем, лезбиянкой, трансвеститом и т.п. — у него есть право на жизнь, свободу, независимость и — главное! — право на ненавязывание ему чужих представлений о том, каким он должен быть, как ему нужно жить и т.д.
Антитеза Великого Американского Мифа: я знаю, что для тебя лучше, как тебе лучше поступать, что тебе лучше делать, поэтому для твоего же собственного блага я сделаю всё, что в моих силах, чтобы «спасти тебя». Ответ Милоша Формана на антитезу: плевать на то, что человеку будет лучше или хуже от насилия извне: главное, что никто не имеет права навязывать ему чужую волю. Почему? Потому что человеческое «Я» (даже потревоженное психическим расстройством!) важнее и приоритетнее всего остального.
Чувствуете разницу в менталитете, дорогие читатели? Узнаете, по какую сторону баррикад находится советский человек и мы, его потомки, питающие иллюзии об избавлении от большевистского яда в нашей голове? Чтобы было проще ориентироваться: ювенальная юстиция и отказ в усыновлении сирот американцами — это всё из той же оперы, антитезы Великого Американского Мифа.
Почему человек из Восточной Европы сделал фильм о Великом Американском Мифе так, как никогда не удавалось коренному американцу? Вопрос риторический: потому что Милош Форман родом из советского концлагеря и кому, как не ему, лучше знать об экзистенциальном ужасе существования вне свободы и в условиях перманентного изнасилования личности коллективом!
Из той же оперы уподобление в картине рядовой психиатрической американской лечебницы чуть ли не пыточной камере (за что, кстати, Формана резко критиковала американская психиатрическая ассоциация): на родине режиссера дурдом давно превратился из места, где лечат, в инструмент исправления инакомыслия.
 Читатель, наверняка, уже обратил внимание на то, что в моем восприятии «Гнезда кукушки» звучит излишне эмоциональный (сверх обычной моей меры) и даже личностный мотив. Так оно и есть :) Для меня Милош Форман во многих отношениях кумир, которого я ненавижу и люблю одновременно также, как и самого себя.
Мне посчастливилось познакомиться с Милошем Форманом в 1987 году на первом перестроечном Московском кинофестивале (я работал переводчиком Куинси Джонса, а Форман был членом жюри). Я как раз готовился тогда к защите диссертации, поэтому не преминул злоупотребить служебным положением и навязать мэтру разговор, который наверняка его не особо интересовал.
С одной стороны, метаморфоза Добра в Зло — это ключевой момент всех моих изысканий в области преломления социальной мифологии в художественном тексте, с другой — я не мог не заметить какими, скажем так, своеобразными методами Милош Форман протаскивает свою идею через канву киноязыка «Гнезда кукушки». Не случайно Кен Кизи, автор одноименного романа , сценарная адаптация которого легла в основу экранизации, в прямом смысле слова проклял фильм Формана и до конца жизни не разговаривал ни с кем из членов киногруппы (когда съемки еще не начались журналист спросил Кизи, будет ли он участвовать в съемках, на что писатель ответил: «Вы спрашиваете, будет ли будущая мать сама себе делать аборт?»).
