Цифровой журнал «Компьютерра» 2011 № 50 (98) - [30]
Недонцова разметалась аккурат напротив Центрального парка культуры и отдыха им. Горького, поэтому получасовой поиск дырки для парковки я совместил с причудливыми размышлениями о гипотетических параллелях в судьбах собирательного посетителя Non Fiction и персонажей культовой книжки Джона Ле Карре. Затянувшийся поиск дырки для парковки как бы подчеркивал особистость мероприятия: по всему видать, люди собрались продвинутые не только в духовных практиках.
Недонцова подавала себя в четыре яруса: внизу все раздевались, на бельэтаже было вкрапление вернисажа (остатки, надо так полагать, стационарной картинной галереи), на втором этаже в самом центре зала закипала главная жизнь вокруг пары-тройки стеклянных загончиков для пресс-конференций и богато убранных стендов неведомых израильских издательств.
Третий этаж напомнил мне трущобы в Колабе (южная окраина Мумбаи): много-много крохотных сарайчиков без намека на унификацию. Здесь собрались самые интеллектуально-завернутые издательства, которым по определению не должно было хватить (и не хватило) денег на аренду стенда на центровом этаже.
Были еще на Недонцовой выставки неведомых мне примитивистов-рукотворников и салон продаж виниловых пластинок, который подчеркивал исключительность и элитарность мероприятия похлеще отсутствия дырок на парковке.
Общепит на Non Fiction был организован из рук вон плохо. До того плохо, что стало прямо не по себе: эдакий кондовый совок образца середины 80х годов — честное слово! Жуткая холодная привокзальная хавка, жуткие напитки, километровые очереди. Вот у простого народа, скажем, на московской международной книжной выставке, что проводится в сентябре, с харчем дела обстоят на порядок лучше. Чего стоят приглашенные кофейные стендики всяких итальянских предпринимателей. На одной из таких выставок я познакомился с одной такой кофейной компанией «Натали», у которой долгое время потом покупал эксклюзивный итальянский кофе.
Ну да я отвлекся. В конце концов, не кушать же я приехал (тем более, что после выставки мы сразу же рванули в уютный московский общепит, где и набили пузо до отвала вкусной пищей), а приобщиться культуре. Итак, книжечки. На Недонцовой их ОЧЕНЬ много и все они ОЧЕНЬ хорошего качества. Я даже сфотографировал одну обложку на предмет возможного ознакомления с публикацией в будущем на просторах интернета. Книжка эта представляет, впрочем, чисто профессиональный мой интерес, связанный с биржами и комментариями в НДС, поэтому непосредственно к недонцовости отношения не имеет.
Что касается самой недонцовости, то есть элитарной литературы, очищенной от коммерческой пошлости, то ее на Non Fiction тоже оказалось много. Даже слишком много. Собственно, тут мы подходим к основному пафосу всего этого моего старческого ёрничества. Думаю, читатель, хорошо меня знающий и потому не поддающийся на провокационные шалости, давно уже понял, что с выставкой все нормалёк. А иначе и быть не может: хорошее, нужное, полезное мероприятие, настоящая отдушина для интеллигента, изнывающего под гнетом быта, тотальной коммерциализации жизни и зомбоящика. Отличные книги, море книг, самых интересных, самых лучших. И замечательно, что все это еще живо и не загибается, вопреки неудержимому натиску со стороны виртуального мира с его флибустьерским антикоммерциализмом.
Я же совершенно не о том. И ёрнический стиль призван выдавать, на самом деле, не брюзжание старпёра, а ... растерянность мою и даже обескураженность. Я ходил вдоль бесчисленных стендов, заставляя себя всматриваться не в лица окружающих людей, а в книги. В это бесконечное богатство человеческого духа. Заставлял и ... неизменно терпел фиаско! Сокрушительное фиаско.
Поэтому писать о Non Fiction можно было только в двух формах: либо расписываться в сдутии духовного пузыря, либо скрывать тоску за фонфаронством. По накатанной выбрал второй вариант, но так и не смог до конца удержаться — выдал всю правду как она есть.
А правда эта, други мои, печальна: не интересны мне больше умные книжечки, вона как. И это очень и очень печально, потому что всю мою жизнь книги однозначно полагал самой высокой ценностью. И где бы я ни был — от Вены и Мумбаи до Сан-Франциско и острова Хвар — первым делом всегда бежал в местные книжные магазины, в букинистические лавки, где и пропадал часами. А посещение первых московских международных выставок с четырех-пяти часовыми стояниями в очередях за билетами вспоминаю как одни из самых ярких событий моей университетской молодости.
И вот теперь ничего этого нет. Все куда-то исчезло. Растворилось. И самое ужасное, что я знаю виновника по имени. Вовсе это не старость, как вам тут подумалось (черт подери, ну еще ж нет и пятидесяти!), а ... проклятый интернет! Проклятый виртуальный мир с его эластичной безграничностью и доступностью всего и вся на расстоянии двух-трех кликов мышки. Любая книга, какую не возжелаешь, уже через полчаса будет покоиться в папочке на жестком диске.
Именно, что покоиться. Как в могиле. Потому что доступность и мгновенное исполнение любых желаний это самое желание на корню и подрезает. Не желается ничего больше. Это как ловить рыбу в рыбхозе или прикормленном пруду: пять карасей в минуту — тьфу! Кому они нужны — ТАКИЕ караси?!
