Цифровой журнал «Компьютерра» 2011 № 30 (78) - [15]

Лишь востриковского мыла никому жалко не было, поскольку, сделанное по передовой нанотехнологической разработке, протухло оно ещё задолго до старта и оказалось на борту межгалактического Ковчега то ли по невниманию снабженцев, то ли, наоборот, по вниманию. За кусок никто и дебуга ломанного не давал. Даром не брали!

Долго решали, ложиться в дрейф, или надувать Пузырь на ходу. Спидометр давно сломался, компас размагнитился, и никто, собственно, не знал, двигается ли Ковчег вообще. Искусство же вычисления по звездам было признано излишеством и утрачено одновременно с порчей мыла. Решили на всякий случай действий по торможению Ковчега не предпринимать, а надувать Пузырь как есть, что и звучит лучше, и даёт возможность населению проявить врожденную склонность к героизму и самопожертвованию (и, действительно, план по само- и взаимопожертвованию был перевыполнен досрочно).

Вздутие Пузыря проходило под личным контролем Капитана – и пузырь вздулся на славу, пусть вместо запланированных двадцати миллиардов кубометров воздуха ушли все сто. Но это не из-за глупости или казнокрадства, а исключительно вследствие геометрии межгалактического пространства, которая (геометрия то есть) имеет не три измерения, а много больше. Отсюда и объём Пузыря несколько иной.

Никогда прежде ни один Ковчег не обладал таким Пузырём-спутником. Население организованно и самостоятельно любовалось на его громаду, переливающуюся всеми цветами гравитационной радуги. Голоса протестующих стихли (в трюме так и вообще прекратилось всякое шевеление), а для обитателей кают бизнес-класса и правительственных лож были организованы регулярные экскурсии к Пузырю и обратно.

В Пузыре можно было подышать воздухом, очищенным галактическими бризами, и поплавать в каплях, отделившихся от мономолекулярной оболочки Пузыря. Сведущие люди сказывают, что в этих каплях, представляющих собой истинные коацерваты, зарождается новая жизнь.

Или, по крайней мере, новый класс.

К оглавлению

Дмитрий Шабанов: Кофе и хтонические силы Дмитрий Шабанов

Опубликовано 20 июля 2011 года

Две колонки подряд рассуждаю о том, что можно разглядеть в чашке кофе (ау-у, кофейные «короли»! готов со скромным достоинством принять благодарность за рекламу вашей продукции!). Несмотря на все усилия, чашка не опустела и на ее дне можно увидеть много интересного (хватит на пару колонок).

В первой колонке мы обсудили, откуда берется биохимическая и тепловая энергия в чашке кофе. Во второй – убедились, что условием попадания кофе в чашку являются потоки энергии, организующие его выращивание, переработку и перемещение. Сегодня я хочу задуматься о том, откуда в кофе попали содержащиеся в нем химические элементы.

Представьте земную поверхность как лоскутное одеяло из относительно целостных единиц – биогеоценозов. Сейчас нам хватит определения биогеоценоза, как экосистемы в границах фитоценоза, иначе говоря – участка земной поверхности, выделенному по характерному типу растительности. Значительная часть «лоскутов» на современной Земле – агроценозы, искусственные сельскохозяйственные биогеоценозы. Кофе, как и сахарная свекла или сахарный тростник – их продукция. Вы помните, что агроценозы крайне неустойчивы и сохраняются лишь благодаря непрерывным энергетическим субсидиям? Как только мы прекратим энергетические вливания, на смену культурным растениям, запасающим максимум энергии в урожае, придут другие, более «заботящиеся» о своей конкурентоспособности, но менее урожайные.

Откуда берутся поля? Это измененные естественные ценозы, например, бывшие степи. Условия для разрушения отмерших трав в степи не ахти какие – сухо. Недоразрушенная органика накапливается в почве, образуя чернозем. Органические вещества чернозема для трав не нужны, а вот накопленные в нем биогены и вода для них крайне важны. Чернозем в степи мало-помалу разрушается (окисляется, выдувается, смывается), но зато и непрерывно пополняется в результате отмирания и разрушения трав.

Когда степь превращается в поле, восстановление чернозема прекращается, поскольку существенная часть биомассы изымается с урожаем, а не возвращается в почву. Разрушение идет своим чередом и только усиливается. Итого, плодородие полей в значительной степени основано на постепенно растрачиваемых почвах, оставшихся от разрушенных естественных биогеоценозов. В большинстве агроценозов почвы быстрее или медленнее деградируют…

Перед тем, как обсудить, как мы боремся со снижением плодородия агроценозов, задумаемся, какие элементы содержатся в потоке вещества, изымаемого нами с полей. Главные элементы в составе органических соединений – углерод, кислород и водород, которые поступают в продукты фотосинтеза из углекислого газа и воды. Очень важен и азот, без которого невозможно синтезировать ни белки, ни разнообразные соединения наподобие кофеина (вы помните, что мы говорим о кофе?). В атмосфере азота пруд-пруди, но воспользоваться им нелегко. Растения получают его из почвы, куда азот попадает или в результате действия бактерий, способных его связывать, или при его окислении в момент удара молнии. На количество молний растения особенно повлиять не могут, а вот нужные бактерии могут направленно разводить: бобовые делают это в специальных клубеньках на своих корнях.