Цифровой журнал «Компьютерра» 2010 № 37 - [12]

Но сейчас все становится действительно тайным. Про вирус Stuxnet читатели «Компьютерры» тоже знают. Штука по сложности и добротности явно государственного выпуска. Западная пресса уже разродилась по этому поводу многочисленным выводком гипотез. Кто-то, соотнося греческое и еврейское названия мирта, находит указания на ветхозаветную книгу Есфири. В связи с этим поминают полулегендарное израильское подразделение 8200, специализирующееся на информвойне. Авторитетная The New York Times вообще полагает, что Stuxnet уже успешно сработал прошлым летом, поразив системы управления иранских центрифуг, выполненных на контроллерах Simatic S-7 фирмы Siemens. Это привело к снижению числа работоспособных устройств по обогащению урана на 23%, в результате чего разведка Израиля сдвинула сроки ожидаемого появления у персов ядерной бомбы на 2014 год.

Если это так, прецедент интересный. Получается, что мы впервые сталкиваемся с действительно тайной, — и уже не операцией, а войной! Войны индустриальной эпохи оставляли материальные следы. Это отображалось даже в массовой культуре — в пьесе «Посол Советского Союза» фигурировал осколок с клеймом «Сделано в Германии», с помощью которого разоблачали замыслы наци втянуть Швецию в войну против СССР (будто у вермахта было мало трофейных боеприпасов...). У Тома Клэнси в The Sum of All Fears Третью мировую останавливают, выяснив что бомба, испепелившая стадион в Денвере, сделана из плутония, подаренного янки израильтянам. А вот в мире информационных технологий такие трюки уже не пройдут. Бит, «сделанный» американским или израильским программистом, невозможно отличить от бита «произведенного» индусом или россиянином. Война становится по-настоящему анонимной. Ее средства, — как и во время оно, — насильственны. Именно ими продолжают политику. Но кто?

Понятно, что тот, кому выгодно. Но выгоды в нашем сложном мире многообразны. Одна — у государства. Вторая — у политиков, рвущихся к власти в этом самом государстве, или желающих сохранить ее. Третья — у бюрократов, которые еще делятся на карьерных дипломатов и рыцарей плаща и кинжала. А есть и бизнесмены, играющие и на понижение, и на повышение... И смастерить боевой вирус по силу каждой из перечисленных групп влияния (большой бизнес настолько тесно связан с государством, что Stuxnet может обслуживать и его интересы.

Значит, если предположения об успешной работе червя против Ирана верны, — мы вошли в новую эпоху. Эпоху криптовойн, «факторизация» которых если и не невозможна в принципе, то до крайности затруднена. И все это происходит не в провидческих текстах Лема (прежде всего — «Мир на земле»), а в самой что ни на есть реальной политике. И политика эта может коснуться всех нас. Даже в связи с Ираном. Участие российских госкомпаний в строительстве АЭС в Бушере хорошо известно. А теперь представим себе, что червь атакует не только центрифуги, но и силовые котлы. В худшем случае — новый Чернобыль. Толпы беженцев, претензии и на межгосударственном и на межконфессиональном и на бытовом уровнях. В лучшем — парализация работы весьма дорогой технологической системы. И кто будет за это отвечать — генподрядчик, подрядчики, поставщики контроллеров? Спишут ли ущерб на форс-мажор, на обстоятельства непреодолимой силы? Не придется ли отвечать за ущерб бюджету государства, из которого происходит фирма-генподрядчик? Забавные вопросы...

И джинна уже не загнать в бутылку. Кибернетическая криптовойна (даже если оценки ущерба, нанесенного ядерной программе Ирана червем Stuxnet и преувеличены) стала реальностью. Это — заслуга технологии. Если есть возможность нанести противнику или просто конкуренту весьма значительный ущерб, оставив свои деяния в тайне — то кто то этим обязательно, — хоть на государственном, хоть на частном уровне, — воспользуется. И если обществу захочется знать, откуда на него обрушатся новые беды, ему придется создавать методики факторизации войны, некоей междисциплинарной науки, объединяющей ИТ с геополитикой, экономикой, стратегией и чем-то там еще...

К оглавлению

Василий Щепетнёв: Мандарины бочками Василий Щепетнев

Опубликовано 05 октября 2010 года

Жизнь и литературный вымысел порой настолько сплетаются, что и не понять, где находишься — в романе, кинофильме или в реальности два дробь одиннадцать.

Ну вот хотя бы происшествие, имевшее место в минувшую субботу. Не где-нибудь, а в Москве, да еще в здании серьезного учреждения, Роскомстата, что на Мясницкой, рабочие меняли трубу отопления. По необходимости сломали кирпичную стену, разделявшую подвальное помещение, а за стеною, говоря языком новостной ленты, «обнаружились древние саркофаги с человеческими останками». Реальность? Разумеется. Но искушенные читатели знают: именно с этого и начинаются захватывающие повествования о вампирах. Теперь кто-нибудь непременно совершит некий ритуал, вампиры восстанут из «древних саркофагов», как восстали они из литературы девятнадцатого века в веке двадцать первом, и Москва погрузится в бездну крови...

Но оставим до поры вампиров. Один из сюжетов того же девятнадцатого века: человек в нужде получает возможность разбогатеть. Всего-то и нужно ему пожелать смерти китайскому мандарину. Желание волшебным образом очень быстро сбывается, мандарин умирает и герой произведения получает кругленькое состояние. Собственно, писателей девятнадцатого века интересовало, как далеко может пойти человек ради собственной выгоды, если на пути у него не будет ни технических трудностей, ни страха наказания. Сейчас все эти рассуждения кажутся наивными, глупыми. Жизнь разрешила вопрос однозначно. Подумаешь, китайский мандарин! И — сколько за него дают? Миллион? Но разве можно быть счастливым, имея всего лишь миллион? Для счастья нужен, по крайней мере, миллиард, лучше пять, а чтобы счастье было полным и безоблачным — двадцать пять. И поэтому грузите мандарины (мандаринов) бочками. И срочно!