Цицерон - [45]

Сицилия была древнейшей провинцией империи, первым краем за пределами Италийского полуострова, где управлять стали римские магистраты. Римское преобладание в Сицилии начало ощущаться с конца Первой Пунической войны, когда карфагенян удалось полностью изгнать с острова, римляне заняли западную его часть, а остальные земли разделили между греческими городами, располагавшимися по побережью. Вокруг Сиракуз сложилось отдельное царство, которым правил царь Гиерон II. На первых порах он выступил против римлян, затем перешел на их сторону и оказал значительную помощь в борьбе с Карфагеном; не поколебалась его верность Риму и с началом Второй Пунической войны. В 216 году Гиерон II умер, внук его Гиероним, рассчитывая на победу карфагенян, перекинулся к ним, но вскоре стал жертвой заговора и был убит. Заговорщики уничтожили царскую тиранию. Город, однако, не смог обрести политическое равновесие и погрузился в анархию. Римляне вскоре оправились от поражений, понесенных в начале войны, начали сопротивляться Ганнибалу все более решительно и, перейдя на Сицилии в наступление, осадили Сиракузы. Осада длилась с 214 по 211 год и была очень трудной, в первую очередь, как говорят, благодаря изобретениям Архимеда, который придумал боевые машины, мешавшие нападающим взять город.. Но Архимед был убит римским воином, принявшим его за одного из рядовых участников обороны, и горько оплакан римским командующим Марком Клавдием Марцеллом; в ходе жестоких боев силы карфагенян, расположенные в западной части острова, таяли, пока предательство одного из ливийских вождей на службе карфагенян, выдавшего римлянам Агригент, не положило конец войне; Тит Ливий сохранил для нас имя этого вождя — Муттинес. Агригент был последним значительным укреплением пунийцев на Сицилии; за короткое время вся территория острова оказалась занята римлянами и обращена в провинцию. На заключительном этапе кампанию вел консул Марк Валерий Левин, сменивший Марцелла, и все труды по организации провинции выпали на его долю. Имя Марцелла, однако, сицилийцы продолжали чтить и в дальнейшем, а жители Сиракуз объявили его вторым основателем своего города. То был не только внешний знак уважения. В греческих городах основатель, подлинный или мифический, имел свой культ и рассматривался если не как бог, то, во всяком случае, как герой в специфически эллинском смысле слова. В то же время сиракузяне вполне на римский лад признали себя клиентами Марцелла и его потомков, что как бы освящало правовую и моральную их зависимость от победителя города. Безоговорочное подчинение побежденного победителю заменялось зависимостью клиента от патрона, которая воспроизводила модель отношений между отцом и членами семьи в Риме древнейшей поры.

История подчинения Сицилии Риму во многом объясняет отношение к сицилийцам и римского сената, и Цицерона. С одной стороны, Сиракузы рассматривались как главный город острова и его историческая столица: здесь было царство Гиерона, римляне считали себя его преемниками, а провинцию — расширенным Сиракузским царством. С другой стороны, жители острова как клиенты римского полководца имели право рассчитывать на покровительство управляющих островом римских магистратов. Создавая провинцию, подчеркивает Цицерон, Левин сохранил в большинстве городов их прежние законы на том основании, что после перехода Муттинеса на сторону римлян большинство сицилийских городов сдались победителям по доброй воле. Лишь шесть городов пришлось брать силой, но и здесь земельные их владения, первоначально конфискованные и обращенные в ager publicus, то есть в собственность римского народа, были им вскоре возвращены. Цицерон отмечает также, что налоги, взимавшиеся в виде поставок зерна, продолжал и после завоевания регулироваться законом, принятым в свое время Гиероном. Римский народ выступал, следовательно, как подлинный преемник царя, а магистрат, управляющий провинцией в ранге претора или пропретора, жил, подобно ему, в Сиракузах и видел свою главную задачу в том, чтобы проводить в жизнь Гиеронов закон о поставках зерна, соблюдать законность, поддерживать порядок и охранять независимость городов.

Кроме того, со времен самое позднее Второй Пунической войны сицилийцы и римляне уверовали в свое родство. Жители города Сегеста (в глубине острова, на юго-запад от Палермо) припомнили, что их поселение основал троянский герой Эней. Храм родительницы его Афродиты-Венеры возвышался над морем неподалеку от Сегеста на горе Эрике в тех местах, где у Эгатских островов еще во время первой войны с Карфагеном консул Дуиллий впервые одержал победу над пунийским флотом, и в 217 году, в самые тяжелые времена Второй Пунической войны, римляне ввели культ этой богини у себя в столице. Наконец, Сентурип, лежавший на равнине, что тянулась от подножия Этны на запад, считал себя «родным» Ланувию — городу, как бы вышедшему из эпической легенды, древней столице Лация, где любознательным показывали могилу Энея. В доказательство родства обоих городов там же, в Ланувии, демонстрировали надпись на дорийском диалекте, которая датируется началом II века до н. э. и содержит упоминание о посольстве, отправленном гражданами Сентурипа к гражданам Ланувия. Отношения между Сицилией и Римом определились в результате покорения острова, но опирались они на связи сакрального характера, восходившие к незапамятным временам.