ЧВШ - Частная Военная Школа. Первый курс - [17]
- Никто не знает, откуда ведётся трансляция, — наконец объяснил нам Виктор Робертович. — Мы полностью анонимны. Потому и лица скрываем, их вам светить совершенно ни к чему для будущей работы.
- И что? — поинтересовался я. — Это действительно популярно?
- В узких кругах очень, — подтвердил Робот. — Богатых кругах. Даже не буду вам называть размер минимальной ставки. У нас своя клиентура. Ничего подобного же не существует. Вернее, пытаются делать похожее, мне показывали, но там уровень подготовки совершенно другой. Бегают как стадо ослов… Видели, как четвёртый курс двигается?
- Будто на ускоренной записи!.. А как они так научились?.. Вообще нереально!.. А мы так сможем?
- Сможете, — твёрдо сказал Виктор Робертович, — Если будете стараться.
- Мы будем… Будем… Ещё посмотрим кто кого… И что, так каждую неделю?
- Через неделю. Школа же не для этого создавалась. Это так. Побочный эффект.
Помню, как перед отбоем слонялся по двору и всё оглядывался на тускло поблескивавший в свете фонарей ангар. В голове засели и крутились по кругу строчки из песни, про то, что без музыки на миру смерть не красна и что без музыки не хочется пропадать. А у нас получалось — и на миру, и с музыкой. Да и пропадать вовсе не обязательно. Чего ныть тогда? Я украдкой поглядывал на проходивших по своим делам старшекурсников. Как они относятся к тому, что люди платят деньги, чтобы смотреть, как они избивают друг друга? Ведь, похоже, что вполне нормально к этому относятся? Да плевать им на этих людей, понял я, им просто самим всё это нравится. А то, что стримят — так им от этого только веселее. Я вдруг окончательно понял, что сам совершенно не такой. Не было во мне этого духа. Соревновательного или как там его назвать? Не мог я представить себя там, в шлеме с номером, послушно бегущим раздавать удары и получать их. Снова захотелось курить. А ещё как дурак спички свои выбросил! И сигарету. Придурок.
Бежать отсюда надо точно — понял я. Как можно скорее. Но только сначала подготовиться — у этих наверняка всё продумано, это не какой-нибудь специнтернат, а я теперь все их секреты знаю. И ещё я подумал, что за сегодняшний день ни разу не видел ЕП. На Забегах его вообще, кажется, не было.
Появился он на следующий день на своём уроке. Это утро я хорошо запомнил ещё и потому, что прямо с утра зарядил плотный холодный дождь явно с прицелом и на следующий день, а может, и на пару месяцев. Осень решительно началась с понедельника, будто кто-то там наверху что-то себе пообещал. И честно стал выполнять, не соврал, не задинамил. Шорты вымокли моментально. Кроссовки разъезжались по грязи, с горки спустились едва ли не кувырком. Холодно не было, потому что всё время бежали, но было чрезвычайно странно, а вода в озере вообще показалась тёплой после этого дождя. Весь завтрак потом я прислушивался к себе — по идее, должен был заболеть, я себя знал в этом плане, но организм как-то вроде бы не собирался. Принятое вчера решение помнилось хорошо. С утра его правильность тоже не вызывала сомнений. Хотя вот сейчас, потягивая горячий чай, я вспоминал о том, как совсем недавно голый бежал под ледяным дождём, а потом плескался в озере, и поневоле собой гордился. Немного жалко стало, что больше такого не будет — сам-то я вряд ли себе такое буду устраивать, а в интернатах это и подавно запрещено.
На уроке мы забросали ЕП вопросами о том, почему его не было. Но он как-то аккуратно уклонялся и расспрашивал нас о впечатлениях. Мы рассказывали. Про то, как отчаянно рубились старшекурсники, как решительно сшибались.
- Ну да, — кивал ЕП, — Решительность. Давайте, кстати, про решительность и поговорим. Хотите?.. У меня есть мысли на этот счёт.
За эти несколько уроков он здорово расположил нас. Причём не старался, не вёл себя как-то специально, мог и окрикнуть и тяжело посмотреть. Но это в начале урока, пока мы раскачивались. Когда он начинал рассказывать, то каким-то непонятным образом поворачивал так, будто мы сами совершали всякие разные открытия. А как оказалось, открытий в обычной повседневной жизни можно совершить целую кучу, и всё это будут действительно самые настоящие открытия. Важные. Честное слово. Вот как этот его разговор про решительность, например.
- Скажите, — он внимательно оглядел нас, — Какие животные тянутся к людям и хотят с ними жить?
- Собаки… Кошаки… Лошади ещё… Не, ты чё, лошадь свободу любит… Коровы… Дурак, что ли?.. Попугайчики… Куры…
- Понятно… То есть, из явных фаворитов — собаки и кошки. Две противоположности, так ведь? А в чём они такие разные?
- Собаки людей любят. Ну, хозяев. А кошки нет… Что ты врёшь! Кошки тоже любят!
- Костя, не кричи, пожалуйста… Что касается кошек — действительно непонятно, как они к людям относятся. Но явно — непросто. Не так, как собаки. И тут на самом деле наиболее интересный вопрос — а как они сами к себе относятся? Только вдумайтесь — из всего многообразия животных только два вида действительно тянутся к человеку и при этом они олицетворяют две крайности в восприятия мира… Собака полностью сконцентрирована на внешнем мире, а кошка — на внутреннем, постоянно сверяясь с ним. Очевидно, что это не может быть случайностью. Это настоящий живой пример людям для калибровки их собственного восприятия мира. Понимаете? Это как два крайних положения на шкале.
В жизни мы нередко встречаемся с ложью и злом, но это не означает, что в мире мало порядочных и честных людей. Главные герои этой книги проживают вместе со своей страной не жизнь, а судьбу — непростую, с изломами, перегибами, ударами, счастьем мимолётным, но таким ёмким, от которого захватывает дух…
Согласно скандинавским сагам, получить пропуск в чертог Одина и место в Вальхалле могли только доблестные воины, погибшие с оружием в руках. Лучшие из лучших. К другим Валькирии просто не явятся. Но что делать тому, кто ненароком обронил свой топор во время храброй битвы? Неужели вечная мёрррзлая хель? Или всё-таки есть выбор?
Данная повесть – это предыстория рассказа "Дело правых" и начало новой книги, рассказывающей о молодых радикалах, вышедших на улицы своего города, чтобы самостоятельно вершить "правосудие".
Можно быть одиноким в толпе, а можно в семье. И тогда просыпается неимоверная потребность в близости, в ком-то, на кого можно опереться, кому можно сказать: «Если ты меня разлюбишь, в тот же вечер я умру...» Свете, падчерице криминального авторитета, пришлось с оружием в руках отстаивать свое право на одиночество, но, как это часто бывает в жизни, идя налево, она пришла направо и встретила свою любовь...
Тринадцатилетней Свете приходится держать ответ за мать, которая полюбила бандита и попала в жернова криминальных разборок. В новой семье ей была отведена роль падчерицы, но, в отличие от европейской Золушки, наша российская может быть очень опасной... Особенно, когда она смотрит на мир сквозь прицел винтовки...
Наш привычный мир давно уже не тот, каким он был. Что же в нем изменилось? В уравнении нашей жизни поменялся всего один-единственный знаменатель – у нас больше не было стран, государств, власти, у нас была – Провиданс. Алгоритмическая машина, выдающая каждому человеку биометрический паспорт с полным набором характеристик, включающих в себя срок жизни, таланты, профессию. Благодаря этому на Земле воцарились мир и покой. Но так ли это на самом деле? Общество, разделенное на две касты – Медную и Платиновую, свято верит в фальшивую утопию их нового мира.