Чужой выбор - [5]

- Я наблюдаю за тобой уже много дней, - внезапно сказала старуха с синими глазами, - видела твои крылья. Они из пламени и тени, но ты спрятал их. Почему?

- Не хотел тревожить духов ваших предков, - почтительно склонил голову путешественник. - Зачем разжигать пламя там, где и так тепло?

Ответ, похоже, понравился старой шаманке и она произнесла, указывая на свободное место у костра рядом с собой.

- Садись и дай ногам отдых, мы поговорим позже, когда луна поднимется к Крепким Сетям, - указала она на россыпь звездочек над головой.

После ужина кочевники начали расходиться по своим шатрам, у костра осталась только старая шаманка, неведомый гость да любопытная Уттуннике. Она сидела чуть в стороне и подкладывала в огонь тонкие веточки, чтобы пламя давало немного света, освещая лица говоривших. Много было сказано в ту ночь, и Хальвард поведал о разном, что происходило к югу от гор.

Старая шаманка спрашивала, гость отвечал, Уттуннике молчала и слушала. Перед ее глазами открывался новый, неизведанный мир, полный других людей, неведомых животных, странных сил и диковинных вещей. Правитель говорил до глубокой ночи, а когда луна склонилась над горизонтом, голос его вдруг изменился, в нем появилась тяжесть и нотки, похожие на отзвуки далекой зимней бури.

- Мудрая, - так он обращался к шаманке, - теперь мне нужны твои ответы на вопросы, что заставили меня проделать долгий путь к тебе.

И Хальвард стал спрашивать о духах предков, о ветрах, которые разговаривают с саянами, узнавал, откуда взялись те странные камни, что так привлекали собирателей к рекам северных земель. Он внимательно слушал детские сказки, в которых камни назывались слезами, которые пролились из сердца матери-земли, когда черный огонь с неба ударил по бескрайним полям, лежащим у подножия гор. О том, как превратились пышные луга в бедные пустоши, как заполнилось мертвой соленой водой озеро под горами, как дым, что поднялся в небо, скрыл эти края от солнца и тепла на долгие годы. В те времена люди ушли на юг, оставив опустевшие пастбища дикому зверью да северным ветрам.

Поведала шаманка и о том, как земля породила народ саянов, дав им знания, как выживать в этих суровых краях и строго наказав хранить их от всех. Даже после смерти саяны не уходили из этого мира, так как были частью пустошей. Души тех, чей срок наступил, оставались в камнях и травах, в птицах и рыбе, слушая, наблюдая, оберегая и рассказывая обо всем, что узнали, своим потомкам.

До самого рассвета проговорили они. А когда небо на востоке окрасилось в красный, старая шаманка внезапно попросила гостя.

- Покажи мне твои крылья! Духи хотят увидеть их, да и мне любопытно.

Тот внимательно посмотрел в ярко-синие глаза женщины, а потом кивнул, встал, на секунду опустил голову, словно прислушиваясь к чему-то, а затем резко поднял взгляд к небу.

Всю фигуру человека словно заволокло темным туманом, через который проступал только силуэт. И силуэт этот показался Уттуннике странным, будто гость вырос в росте и в плечах, и был облачен в тяжелую одежду из металла, позади и под ногами взвились языки золотисто-алого пламени, закручиваясь в высокие вихри, ореолом света охватывали фигуру в центре. А за спиной человека распустились два дивных темных крыла, прекраснее которых Уттуннике не видела ничего в жизни.

Словно крылья буревестника, но тоньше и изящнее, исполненные мощи и силы, одним взмахом наполнили они все вокруг горячим воздухом. Видение длилось всего мгновение, а затем Уттуннике моргнула и с удивлением увидела, что перед ней стоит тот же путник в серой одежде, рядом с ним на зеленой траве лежит его дорожный тюк, и ни одна былинка под его ногами не почернела и не скрутилась от невыносимого жара пламени.

Старая шаманка долго молчала, на лице ее блуждала счастливая улыбка, словно она нашла давно забытую, но дорогую пропажу. Затем она встала, взяла гостя за руку и приложила ту к своей груди, напротив сердца, а свою руку опустила на его грудь.

- Да охранит тебя Великая Мать, - тихо произнесла она слова древнего благословения. - Да будет сила Ее в тебе, да будет защита Ее с тобой.

И шаманка опустила руку.

- Милосердна Мать, что позволила мне увидеть тебя до того, как я уйду тропами предков. Ты - чистокровное дитя, что несет в себе пламя творения. Храни этот дар, скрывай от тех, кто нечист сердцем, но помни, что нельзя запереть свет солнца, нельзя запретить водам реки течь, а ветру дуть. Дар твой велик, используй его только во благо жизни, ибо если осквернишь его, то осквернишь саму Мать всего мира. И приходи к нам чаще, - внезапно добавила она совсем другим тоном. - Я стара, скоро мой путь окончится, но мои знания я успею передать Уттуннике, пусть она станет твоими глазами в этих землях.

Когда сонные саяны поутру стали выбираться из своих шатров, странный гость ушел, будто его и не было. Никто не смог найти его следов, чтобы понять, в какую сторону держит он путь. И только две шаманки, старая и молодая, долго еще смотрели на юг, будто видели там что-то, скрытое от чужих глаз.

Шли годы. Синеглазая женщина ушла к предкам, как и предчувствовала. Уттуннике вернулась в свое племя и стала старшей в роду. Теперь она несла ответственность за все, что происходило с саянами, одежду ее украшали бусины, каждая из которых означала завершенное дело, решенный спор, спасенную жизнь, новое рождение. Иногда она ненадолго покидала стойбище и уходила одна в сторону заката, возвращаясь поутру. В такие вечера случайной зверюшке могло показаться, что рядом с матушкой идет еще кто-то, одетый в серое, но, присмотревшись, нельзя было сказать наверняка, было ли это игрой теней и света или вправду чужак появлялся незамеченным в запретных землях.