Чужой разум. Осьминоги, море и глубинные истоки сознания - [36]
У осьминога есть дирижер — центральный мозг. Но музыканты, которыми он руководит, — джазовые, склонные к импровизации, которые согласны лишь на определенную долю контроля. Или, возможно, они получают от дирижера лишь самые общие и грубые указания, а что сыграть — остается на их усмотрение, лишь бы получилось что-то осмысленное.
5. Игра красок
Гигантская каракатица
В первой главе мы встречались с животным, притаившимся под скалой в океане. Зависнув в воде, оно каждую секунду меняло цвет. Из-под первоначального вишневого проступали пятна серых и серебристых прожилок, каскады синего и зеленого струились по щупальцам. В этой главе мы вернемся в море к этому существу и его бесконечным превращениям.
Гигантская каракатица похожа на помесь осьминога с экранопланом. У нее спина, напоминающая по форме черепаший панцирь, большая голова, прямо из которой растут восемь щупалец. Они примерно такие же, как и у осьминога, — гибкие, лишенные суставов, оснащенные присосками. Если смотреть на каракатицу прямо, кажется, будто щупальца расположены по горизонтальной линии, но на самом деле они окружают рот и так же, как щупальца осьминога, навевают образ восьми гигантских хватких губ. Возле рта есть еще два подогнутых, более длинных «ловчих щупальца», которые каракатица выбрасывает, чтобы поймать добычу. Непосредственно во рту находится твердый клюв. Тело каракатицы не имеет позвоночника или настоящих костей, но в ее щитовидной спине есть твердая «кость каракатицы», похожая на доску для серфинга, если рассматривать ее с внутренней стороны. Сам «щит» оторочен с каждой стороны, словно оборкой, плавником шириной в несколько сантиме[124] тров. Волнообразно изгибая плавник, каракатица медленно плывет. Для быстрого передвижения она использует реактивную струю из сифона в нижней части тела, который можно направлять в любую сторону. Большинство каракатиц невелики, от 15 до 25 см. Но гигантская каракатица может достигать метра в длину.
Перед нами животное метровой длины, чья кожа как будто всех цветов сразу и меняет оттенки в течение секунд, иногда за доли секунды. На голове каракатицы мерцают тонкие серебристые линии, как будто животное заметно наэлектризовано. Электрические линии придают ей сходство с парящим кораблем инопланетян. Но все впечатление, все попытки вчитать какой-то смысл в это животное непрерывно рассыпаются. Вот от глаз каракатицы потянулись ярко-красные полосы. Космический корабль плачет кровавыми слезами?
Головоногие вообще (хотя и не все, но большинство) мастера менять окраску. В этой удивительной группе гигантская каракатица, вероятно, достигла вершины искусства — или, по крайней мере, самой эффектной расцветки. Способность менять цвет в принципе не редкость в природе: многие животные могут в той или иной степени изменять оттенки поверхности тела. Всем знакомый пример — хамелеоны. Но головоногие делают это гораздо быстрее, а их палитра красок разнообразнее. У гигантской каракатицы все тело служит экраном, на котором вспыхивают узоры. Эти узоры — не просто череда стоп-кадров, они образуют анимированные рисунки в форме полос и облаков. Похоже, это очень выразительные животные, животные, которым есть что сказать. Но что в таком случае они говорят и кому?
Гигантская каракатица замечательна и еще в одном отношении — крупное дикое животное, проявляющее дружелюбие, воистину обезоруживает. Речь идет не о простой снисходительности, с которой животное терпит присутствие человека, а об активном интересе, об установлении контакта с чужим. Это не стандартное поведение гигантских каракатиц, но и не столь уж редкое. Они достаточно часто проявляют к вам дружелюбное любопытство. Каракатица подплывает, приняв мирную расцветку «покоя». Животное будет кружить вблизи от вас, явно пытаясь разобраться, что вы такое.
Это малоизученные животные. Их нечасто держат в неволе. Александра Шнель, одна из немногих, кто специально изучал их в лаборатории, говорит, что они подают признаки столь же сложных поведенческих реакций на содержание в неволе, какие наблюдались у осьминогов[125]. Они подкарауливают посетителей и, тщательно нацелившись, обливают их струей воды из сифона. Но гигантские каракатицы выглядят еще более загадочными и инопланетными, чем их родичи-осьминоги. У них большой мозг, как в абсолютном выражении (просто по размеру), так и относительно массы тела. Насколько мне известно, они не проявляют тех впечатляющих признаков интеллекта, которые наблюдаются у осьминогов: решение задач, использование орудий, исследование объектов. Но их далеко не так подробно изучали, а их образ жизни предполагает, что такие виды поведения им нужны меньше, чем осьминогам. Они не лазающие разведчики, а пловцы.
Пусть у гигантской каракатицы и нет универсальной изобретательности осьминога, у нее есть черты, надолго запоминающиеся после встречи с ней в море: дружелюбное любопытство (по крайней мере у некоторых особей) или опасливый интерес, когда она то подплывает к вам, то удаляется. И бесконечные, удивительные переливы красок.
Игра красок
Кожа каракатицы — многослойный экран, управляемый непосредственно мозгом. Нейроны от мозга выходят через тело в кожу, где они управляют мышцами. Мышцы, в свою очередь, управляют миллионами пигментных мешочков, подобных пикселям. Когда каракатица что-то чувствует или принимает решение, ее цвет меняется в мгновение ока.
Под именем лорда Кельвина вошел в историю британский ученый XIX века Уильям Томсон, один из создателей экспериментальной физики. Больше всего он запомнился своими работами по классической термодинамике, особенно касающимися введения в науку абсолютной температурной шкалы. Лорд Кельвин сделал вклад в развитие таких областей, как астрофизика, механика жидкостей и инженерное дело, он участвовал в прокладывании первого подводного телеграфного кабеля, связавшего Европу и Америку, а также в научных и философских дебатах об определении возраста Земли.
Книга посвящена жизни и творчеству выдающегося советского кристаллографа, основоположника и руководителя новейших направлений в отечественной науке о кристаллах, основателя и первого директора единственного в мире Института кристаллографии при Академии наук СССР академика Алексея Васильевича Шубникова (1887—1970). Классические труды ученого по симметрии, кристаллофизике, кристаллогенезису приобрели всемирную известность и открыли новые горизонты в науке. А. В. Шубников является основателем технической кристаллографии.
Джеймс Клерк Максвелл был одним из самых блестящих умов XIX века. Его работы легли в основу двух революционных концепций следующего столетия — теории относительности и квантовой теории. Максвелл объединил электричество и магнетизм в коротком ряду элегантных уравнений, представляющих собой настоящую вершину физики всех времен на уровне достижений Галилея, Ньютона и Эйнштейна. Несмотря на всю революционность его идей, Максвелл, будучи очень религиозным человеком, всегда считал, что научное знание должно иметь некие пределы — пределы, которые, как ни парадоксально, он превзошел как никто другой.
«Занимательное дождеведение» – первая книга об истории дождя.Вы узнаете, как большая буря и намерение вступить в брак привели к величайшей охоте на ведьм в мировой истории, в чем тайна рыбных и разноцветных дождей, как люди пытались подчинить себе дождь танцами и перемещением облаков, как дождь вдохновил Вуди Аллена, Рэя Брэдбери и Курта Кобейна, а Даниеля Дефо сделал первым в истории журналистом-синоптиком.Сплетая воедино научные и исторические факты, журналист-эколог Синтия Барнетт раскрывает удивительную связь между дождем, искусством, человеческой историей и нашим будущим.
Эта книга – захватывающий триллер, где действующие лица – охотники-ученые и ускользающие нейтрино. Крошечные частички, которые мы называем нейтрино, дают ответ на глобальные вопросы: почему так сложно обнаружить антиматерию, как взрываются звезды, превращаясь в сверхновые, что происходило во Вселенной в первые секунды ее жизни и даже что происходит в недрах нашей планеты? Книга известного астрофизика Рэя Джаявардхана посвящена не только истории исследований нейтрино. Она увлекательно рассказывает о людях, которые раздвигают горизонты человеческих знаний.
Эта книга – синтез эволюционных идей. И тех, которыми могут гордиться ученые XIX века, в том числе Чарлз Дарвин, и тех, что были изложены в современности исследователями общества и культуры. Автор дает подробный и беспримерный по детализации обзор естественнонаучных и религиозных представлений, которые господствовали в просвещенном мире до того, как теория Дарвина заняла свое место в научной картине. Он также описывает драматичные сдвиги, имевшие место в период становления нового мировоззрения, и всесторонне анализирует его влияние на то, как мы рассуждаем сегодня. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
В. С. Рамачандран — всемирно известный невролог, психолог, доктор медицины, доктор философии, директор Исследовательского центра высшей нервной деятельности, профессор психологии и нейрофизиологии Калифорнийского университета в Сан-Диего. В своей книге «Фантомы мозга» автор рассказывает, как работа с пациентами, страдающими неврологическими нарушениями причудливого характера, позволила ему увидеть в новом свете архитектуру нашего мозга и ответить на многие вопросы: кто мы такие, как конструируем образ своего тела, почему смеемся и огорчаемся, как мы обманываем сами себя и мечтаем, что толкает нас философствовать, учиться, творить…