Чужой - [19]

– Как дела? – осведомился голос по интеркому.

Быстро отключив экран, Эш ответил:

– Пока все нормально.

– Где они? – спросила Рипли.

– Подходят к источнику сигнала. Они дошли до скалистой местности, и у них прерывается сигнал, но они уже так близко, что не могут промахнуться. Скоро должны доложить.

– Кстати о сигнале – у нас ничего новенького не появилось?

– Пока нет.

– Ты не пытался пропустить его через поисковую информационную систему для анализа? – в голосе Рипли звучали нотки нетерпения.

– Слушай, я хочу узнать детали так же сильно, как и ты, но Мать еще не разобралась, так какой смысл мне с этим возиться?

– Не возражаешь, если я попробую?

– Да бога ради. Вреда не будет, и это хоть какое-то занятие. Только тут же дай мне знать, если тебе с чем-нибудь повезет.

– Обязательно. Если мне повезет. – И она отключилась.

Рипли поудобнее устроилась в своем кресле на мостике. Теперь, когда Эш сидел внизу в своем отсеке, а оставшиеся члены команды вышли наружу, здесь было непривычно просторно. На самом деле, насколько Рипли помнила, она впервые оказалась на мостике одна. Это вызывало странное и не совсем комфортное ощущение.

Что ж, если она собирается поработать с анализом поисково-информационной системы, то лучше начать. Прикосновение к переключателю наполнило мостик жутким нечеловеческим воплем. Рипли поспешно убавила громкость. Его было тревожно слушать и в приглушенном виде.

Она легко могла себе представить, что это на самом деле голос, как и предположила Ламберт. Данная концепция, впрочем, опиралась скорее на воображение, чем на научный подход. «Соберись, женщина. Посмотри, что скажет машина, и оставь свои эмоциональные реакции».

Сознавая маловероятность своего успеха там, где не преуспела Мать, Рипли активировала редко используемую панель. Как и сказал Эш, это было каким-никаким занятием, а она не смогла бы сидеть на пустом мостике и ничего не делать. Это давало слишком много времени для раздумий. Лучше уж бессмысленная работа, чем вовсе никакой работы…

IV

Солнце поднималось все выше, и кроваво-красный воздух постепенно светлел. Вместо привычных ярких небес Земли проявилась какая-то грязная, будто заплесневелая желтизна, но и это стало заметным улучшением по сравнению с тем, что было раньше. Буря ослабла, и вездесущая пыль начала оседать. В первый раз трое усталых путников получили возможность видеть дальше, чем на несколько метров.

Уже какое-то время они поднимались. Местность была холмистой, но состояла из тех же лавовых потоков, если не считать разбросанные то тут, то там базальтовые колонны. Попадались резкие выступы, но и их по большей части сгладили бесконечные ветра и пыль.

Кейн шел первым, следом, чуть отстав – Ламберт. Товарищи в любой момент ждали ее сообщения, что снова появился сигнал. Кейн преодолел очередной небольшой гребень и окинул местность взглядом, ожидая увидеть все то же, что и до сих пор: гладкий камень и еще один холм. Вместо этого ему открылась совершенно иная картина, настолько неожиданная, что он, не сдержавшись, заорал в микрофон:

– Боже мой!

– Что там? В чем де?.. – Ламберт тоже взобралась на гребень и осеклась.

Следом поднялся Даллас, и открывшийся вид поверг его в такое же изумление. Они предполагали, что сигнал производит какой-то механизм, но даже не пытались представить, как он мог бы выглядеть. Слишком много сил уходило просто на то, чтобы держаться вместе.

И теперь, стоило им столкнуться с настоящим источником передачи, который оказался значительно более впечатляющим, чем предполагалось, научная отстраненность временно дала сбой. Перед ними лежал корабль. Относительно неповрежденный, и при этом более чуждый, чем можно было вообразить. Даллас не назвал бы его отвратительным, но корабль вызывал беспокойство, не связанное с материальной технологией. Обводы огромной заброшенной машины выглядели плавными, но неестественными, усиливая чувство общей ненормальности конструкции.

Корабль возвышался над поисковой партией и окружающими скалами. Насколько можно было понять, он приземлился, подобно «Ностромо», брюхом вниз. Форма гигантского корабля представляла собой подкову, один конец которой был короче и сильнее загнут внутрь. Случилось так из-за полученных повреждений или просто такая конструкция соответствовала представлением инопланетных существ о симметрии, оставалось только гадать.

Подойдя немного ближе, они заметили, что корабль утолщается на сгибе: там виднелись ряды концентрических бугров, которые на самом верху сводились в единый купол. Даллас пришел к выводу, что в концах подковы размещались двигатели и инженерные секции, а в утолщении – жилые помещения и, возможно, еще грузовые склады и мостик. Однако они ничего не знали о технологиях пришельцев – могло быть и в точности наоборот.

Корабль лежал совершенно неподвижно, не проявляя признаков жизни. Снова появился сигнал о помощи. С такого близкого расстояния он прозвучал оглушающе, и вся троица поспешно приглушила звук в шлемах.

Из какого бы металла ни изготовили корпус, он странно, стеклянно отблескивал и не походил ни на один сплав, созданный руками человека. Даллас сомневался даже, что это именно металл: при первом осмотре он не нашел ни сварных швов, ни стыков, ни признаков каких-то иных методов соединения деталей. Создавалось впечатление, что корпус скорее вырастили, чем собрали.