Чужой для всех. Книга 1. - [25]

 -Я прекрасно помню свои обязанности, господин майор. Вас не задержу.

  В этот момент дверь шумно открылась. Немецкие солдаты втащили в комнату русского танкиста. Он был настолько слаб, что не стоял на ногах. Конвой держал военнопленного под руки, чтобы он не упал.

 -Посадите русского на стул, — приказал Ольбрихт,— и принесите воды.

 -Слушаюсь,— ответил один из солдат, выбежал за водой.

 -В общем, Франц, мне делать здесь нечего,— заторопился Зигель.— Допрашивайте пленного сами, если горите желанием. Но я бы вам не советовал.

  Майор Зигель раздраженно двинулся на выход, перед этим надев перчатки, несмотря на духоту и зной, разгоравшегося утра. Проходя мимо военнопленного отшатнулся, как от прокаженного. Резкий запах пота, крови и мочи пахнул в лицо. Русский танкист сидел без чувств, обронив голову на грудь. Жирные, зеленые мухи, словно пикирующие бомбардировщики кружились над ним, пытаясь сесть на окровавленные, сукровичные места разбитого и обгоревшего тела. Интендант с отвращением презрительно сплюнул:

 -И эту дохлую свинью я должен допрашивать? Его место на помойке, Франц! Руки противно пачкать. Фу!

 -Я вас не задерживаю, господин майор.

 -Еще бы, господин старший лейтенант. Не забудьте о своем поручении.

 -Идите, господин майор. Пусть ваши люди выставят охрану у двери.

 -До встречи, господин Ольбрихт, — майор, тяжело дыша, не оглядываясь устремился через дверь на улицу.

 После того, как на пленного русского вылили полведра воды, он открыл глаза.

 -Ваша фамилия, звание, должность, воинская часть?— начал вести допрос Ольбрихт.

 -Пить. Дайте попить воды,— простонал военнопленный.

  -Разрешаю, -немецкий офицер махнул конвоиру. Команду стремглав исполнили. Русский танкист, постанывая, разбитыми губами припал к котелку. Медленно, обливаясь он жадно пил колодезную воду.

 -Достаточно, -остановил жестом руки офицер. Котелок отобрали.

 -Ваша фамилия, звание, должность, воинская часть?— повторил вопрос с большей настойчивостью Ольбрихт.

  Паренек-танкист зашевелился, поднял голову. В глазах покорность. Губы дрогнули: -Курнуть дайте разочек, господин офицер.

 -Что?— удивился Ольбрихт, не поняв просьбы солдата.

 -Папироской угости, господин офицер. Курить хочется.

 -Хорошо, я выполню эту просьбу. -Солдат, — обратился Франц к конвоиру,— угостите военнопленного сигаретой.

 За короткое время войны в Польше и здесь с Советами он понял, что все военнопленные разные. Уже с первых шагов допроса по их поведению видно, как они будут вести: либо замкнуться и будут ждать своей смерти, либо сразу сдадут всю военную информацию, либо, как этот тщедушный русский танкист, будут торговаться. Да этот торгуется и все мне расскажет, утвердился в своем убеждении Ольбрихт. Просьбы русского танкиста не раздражали, они были понятны.

 -Чувствуется Европа, не то, что наша махра! -проговорил танкист заискивающе, делая медленные затяжки. Солдат тянул время. Офицер не торопил. -Этот все выложит, -думал Ольбрихт, разглядывая военнопленного. Огонек пополз на пальцы. Последняя затяжка. -Все, благодарствую, -выдохнул танкист, окурок растер о каблук.

 -Хорошо. Я удовлетворил ваши просьбы, солдат. Теперь вы мне рассказываете. Ваша фамилия, звание, должность, воинская часть? -Ольбрихт сдвинул брови. Взглянул сурово.

 Русский танкист опустил голову, тихо промямлил: -Вы меня не убьете? Я буду жить, если отвечу на все ваши вопросы, господин офицер. Я все расскажу, я много знаю.

 -Да, да вы будете жить.

 -А вы не брешете?

 Немецкий офицер смутился. Он понял, что это бранное слово. Но разве он мог гарантировать жизнь танкисту, в этой военной мясорубке. Конечно, нет. В любую минуту каждого из них может поджидать смерть. Когда жизнь немецкого солдата и марки не стоит, а русского и подавно — копейки. Какая может быть гарантия? Вон их сотни тысяч пленных, взятых в окружениях и котлах. Что их ожидает? Конечно смерть: от пули, болезней и голода. Это война. У этого русского единственный выход уцелеть — это стать помощником германской армии. Он слышал, что в оккупационных районах стали формироваться первые полицейские отряды 'Ordnungsdienst', сокращенно 'OD'. Его путь лежит только туда.

 -Все будет зависеть от вашей преданности Германии, ее порядкам, установленным на территории Советов,— произнес старший лейтенант Вермахта твердо через небольшую паузу. -Ваша жизнь в ваших руках, солдат.

 -За меня не беспокойтесь, господин офицер!— танкист радостно подался вперед. Я детдомовский. Терять мне нечего. Все самое дорогое у меня 'энкавэдэшники' отняли: и мамку, и отца,— русский шмыгнул носом. — Я сирота. Я все расскажу.

 -Говорите медленней, я плохо вас понимаю.

 -Хорошо, господин офицер, я сделаю все, что вы скажете,— тщедушный стер обожженной грязной рукой, выступившие от воспоминания слезы, и притих.

  -Последний раз повторяю. Ваша фамилия, звание, должность, воинская часть.

 -Криволапов Степан Архипович, механик-водитель 1-го взвода, третей роты, 2-го батальона, 99 танкового полка, войсковая часть 7805, 50 танковой дивизии,— медленно, но четко отрапортовал пленный танкист.