Чужой - [17]

Как-то я дежурил в опергруппе — дежурный попросил съездить на семейный скандал. Вообще-то говоря, «семейники» — это работа участковых, но на дежурстве приходится заниматься чем угодно. Взяв у дежурного адрес, я поехал. Звоню в дверь…

Участковый, дежуривший со мной, имел крупное, плоское лицо, и за глаза его звали Дубовым Майором. Он полностью соответствовал этой кличке.

Дверь открыла интеллигентного вида женщина, которая пригласила нас в комнату. Сняв ботинки, я прошел в зал. В зале находились мужчина и молодая девушка, видимо, дочь. Я попросил рассказать, что у них произошло и по какому поводу они вызвали милицию. Женщина, всхлипывая, стала говорить, что ее муж пришел с работы в нетрезвом состоянии и что это уже не первый раз и она будет вынуждена с ним развестись. Только при весьма пристальном взгляде я понял, что мужчина выпивший. Хозяин дома стал оправдываться, говоря, что выпил-то всего сто грамм и то по поводу защиты докторской диссертации его коллеги, что неделю назад у них тоже была конференция и поэтому он тоже задержался на работе и выпил всего лишь бутылку пива. Далее пошли взаимные упреки между мужем и женой. В зал вошел участковый инспектор, который до этого времени стоял в прихожей. Пройдя в грязных сапогах по ковру и остановившись посередине комнаты, участковый сказал женщине:

— Напишите заявление на мужа, что он дебоширит дома и вы просите привлечь его к уголовной ответственности.

Мужчина растерялся.

— Как же, за что? Что я такого сделал?

Жена обрадовалась такому повороту дел.

— Вот, я тебе говорила? Не будешь таскаться где попало.

И вновь пошли взаимные упреки. Дочь вначале обвиняла отца, а затем стала обвинять и мать. Я смотрел на них и пытался понять, почему эти люди для выяснения своих взаимоотношений пригласили сотрудника милиции? Образованные, оба преподают в вузе, имеют ученые степени, дочь учится в институте. Они оскорбляли друг друга в присутствии совершенно посторонних, чужих для них людей. Свою дальнейшую судьбу, жизнь, наконец, любовь, они вынесли на суд малообразованного, некультурного сотрудника милиции. А он стоял в своих грязных сапогах, самодовольный и уверенный в том, что он действительно имеет право судить людей, хотя сам после работы напивался в стельку и избивал жену, которая неоднократно ходила к начальнику отдела жаловаться на него. Впрочем, что с него взять, с этого Дубового Майора, если в нашем обществе граждане считают, что представители власти должны вмешиваться во все дела и разбираться во всем, в том числе: не переспал ли муж или жена с кем-либо? Помню, как-то в райотдел пришла женщина, требовавшая привлечь к ответственности мальчика четырех лет, который в детском саду раздел ее дочь догола и, раздевшись сам, лег на нее… Да разве в отдел милиции должна была прийти мать девочки! Увы, образованность в социалистическом обществе не означает наличие интеллигентности и культуры, поскольку при социализме забыли, что образование это не только обучение чтению и счету, а прежде всего, это — передача нравственных начал. В нашем обществе каждый старается переадресовать свою ответственность кому-то другому. Люди стараются оградить себя от беспокойства и ничем не рисковать. Возникли проблемы? — вызвал милицию, и она разберется. А почему бы не подумать о том, что прежде чем вызвать милицию или вынести на суд общественности какой-то вопрос, самому попытаться разобраться в сущности проблемы! Я не удержался и высказал свои мысли вслух, добавив, что вера в то, что кто-то в лице власти придет и сделает так, как тебе это нужно, плохая вера. Супруги поняли всю глупость своего положения и молча сидели на разных концах дивана. Почти водевильная ситуация. Вновь голос подал участковый, который неожиданно заявил, что не хочет, чтобы его наказали впоследствии за непринятие мер по вызову, и он не уйдет, пока хозяйка не напишет заявление и пока он не заберет ее мужа в отдел. Я сказал ему, что ответственность за принятие решения по данному вызову беру на себя. Вряд ли я сумел коренным образом изменить взгляды на жизнь мужа и жены, но их дочь, как мне кажется, поняла многое, она совершенно другими глазами смотрела на меня, и чувство стыда на ее лице сменилось чувством благодарности. Ну что ж, если даже один человек благодаря мне увидел себя со стороны, значит, я на своем месте. Но на своем ли месте этот участковый? А другие?!

Проверяя профилактические дела на несовершеннолетних, имеющих отсрочку исполнения приговора, я натыкался на такие записи: «Разговаривала по телефону с матерью Игоря, она сказала, что Игорь учится плохо, часто прогуливает. Договорились, чтобы она направила ко мне Игоря, но он не пришел». Подобные справки составляли работники инспекции по делам несовершеннолетних, профилактическая деятельность которых этим и ограничивалась.

Допрашивая одного пятнадцатилетнего подростка, совершившего серию краж, я выяснил, что он в школу не ходит, с родителями постоянно скандалит и поэтому дома почти не живет, пытался устроиться на работу, но его не приняли. На мой вопрос, приходила ли к нему инспектор по делам несовершеннолетних, он ответил: «…а как же, приходила раза три, брала с меня письменные объяснения, почему я не работаю». Объяснения, надо полагать, брались для того, чтобы подшить в профилактическое дело. Честно говоря, я до сих пор не могу понять, почему педагоги носят милицейскую форму? Наверное, человеку в погонах и с профилактическим делом в дипломате труднее найти взаимопонимание с подростком. Инспекция по делам несовершеннолетних, конечно, должна входить в состав комиссии по делам несовершеннолетних при исполкомах, иметь свою материально-техническую базу и заниматься непосредственным воспитанием подростков. Но одеваться им нужно так, как того требует та или иная обстановка: например, в спортивную форму для игры с ребятами на волейбольной площадке. Либо заинтересовать их томиком стихов Есенина…