Чужое сердце - [44]

– Есть две причины. Первая: Мелия Кинг – латиноамериканского происхождения. Таких людей берут на работу и увольняют с предельной осторожностью. Вы давно работаете на телевидении и наверняка знаете, что стоит намеренно или случайно нарушить закон «О равноправии при трудоустройстве»[5], – даже не нарушить, а просто кому-то так показалось, – Федеральная комиссия поместит вас под свой микроскоп и будет следить за каждым вашим шагом. По самому ничтожному поводу любой может написать жалобу, которая в конечном итоге приведет к закрытию телеканала.

– То, за что я ее уволила, никак не связано с ее национальной принадлежностью, и вы прекрасно это знаете.

– Знаю, но если будет жалоба и начнется расследование, меня никто даже не станет слушать. Кэт, я в курсе, у вас с ней были трения, но вы ни разу не подали мне докладную.

– Потому что я не хотела, чтобы меня сочли любительницей кляуз.

– Ценю вашу деликатность, – ответил Вебстер. – К сожалению, она обернулась вам только во вред. Имейся у меня письменные жалобы на невнимательность мисс Кинг или ее некомпетентность, вы имели бы веские причины ее уволить. Без таких документов, получается, что вы уволили ее в порыве раздражения, совершенно необоснованно. Этот случай был бы истолкован исключительно как личный конфликт. Федеральная комиссия, вне всяких сомнений, восстановила бы ее на работе.

Мисс Кинг это знала и довела до сведения начальника отдела кадров, который изложил мне суть дела. Все было сделано профессионально, но намек мисс Кинг прочитывался вполне недвусмысленно.

– Она обманула вас, и вы уступили.

– Мое решение вернуть ее на работу продиктовано исключительно интересами телеканала, – сухо ответил Вебстер.

Увы, возвращение Мелии было свершившимся фактом. Позиция Вебстера непоколебима. Кэт поняла, что ничего не добьется, даже если расскажет о том, как Мелия выбросила ее лекарства в мусорный бак, а затем призналась в своем недостойном поступке.

– Простите мое любопытство, Билл, но какова вторая причина? Вы сказали, что их две.

– У нее имеется некое расстройство, близкое к инвалидности.

– Близкое к инвалидности? – усмехнулась Кэт. – Если и есть работник с идеальным физическим здоровьем, так это Мелия Кинг.

– У нее дислексия.

– О боже! – вздохнула Кэт, вспомнив, сколько раз она отчитывала Мелию за то, что та неверно записывает телефонные номера. – Я не знала.

– Никто не знал. В ее резюме об этом не сказано. Она частично преодолела этот свой недостаток. Повторяю, частично. Наверно, по этой причине она допускает так много ошибок.

– Пожалуй, – согласилась Кэт. Однако дислексия еще не оправдание того, что Мелия выбросила ее лекарства в мусорный бак. Кэт была способна посочувствовать ее беде и даже простить ей былые и будущие ошибки, если бы Мелия тоже выразила готовность наладить с ней отношения. – Но как она может работать в приемной, если по-прежнему не в состоянии правильно записать имена и телефонные номера звонивших?

– Она настаивает на том, что научится делать это правильно. Кроме того, это единственная вакансия, которую мы могли ей предложить. Но даже при этом нам пришлось изменить некоторые рабочие графики.

– Боже, вам приходится подлаживаться под нее.

– Сарказм вам не к лицу, Кэт.

По-прежнему пылая яростью, Кэт встала и собралась уйти.

– Я понимаю, Билл, в каком неловком положении вы оказались. Я даже готова признать, что вы пошли на этот шаг ради благополучия телеканала. Но меня возмущает то, что со мной никто не посоветовался. Вы поставили меня в дурацкое положение и подорвали мой авторитет.

– Неправда, Кэт.

– Боюсь, что правда. Подорвали. Если я или кто-то другой, кому доверено руководство каким-то делом, лишен права выбора, то какой смысл наделять нас полномочиями? Независимо от того, страдает Мелия дислексией или нет, она заслуживает увольнения.

– Может быть, но такова природа нашего бизнеса.

– В таком случае ваш бизнес полное дерьмо!

Билл Вебстер встал и обошел стол.

– Кэт, вы делаете из мухи слона. Разводите проблему на пустом месте. Вас что-то расстроило?

Да, подумала она. Это дурацкое письмо.

Письмо с газетной вырезкой по-прежнему лежало в ящике ее прикроватного столика. Она попыталась убедить себя в том, что это чья-то идиотская шутка, однако что-то удержало ее, и она не стала выбрасывать конверты. Тревогу внушало даже не содержание газетной вырезки, а тот факт, что кто-то прислал ей ее – прислал анонимно, без обратного адреса. Это не обязательно предполагало злой умысел. Возможно, отправитель просто лишен сострадания, зато с избытком наделен извращенным чувством юмора.

Она пока не пришла ни к какому решению. Рассказывать про это письмо Биллу было преждевременно. Он наверняка подумает, что у нее паранойя. И будет прав.

– Все великолепно, – сказала она, изобразив бодрую улыбку и переключившись на другую тему. – Я рассказывала вам о нашей последней удаче? Шанталь, помните такую?

– Та самая девчушка, которой нужна новая почка?

– Верно. Ее приемные родители согласились взять на себя расходы по операции. Вчера они нашли донора. Операция прошла благополучно. Пока все нормально.

– Прекрасная новость, Кэт. Думаю, это станет хорошей рекламой нашего канала.