Чужое счастье - [5]

Сейчас Анна яростно напечатала:

От:[email protected]

Кому:[email protected]

Тема: RE: Снова не повезло!

Дорогая Кристэл!

Что за раболепство?! Твоему боссу повезло, что ты не подала на него в суд за сексуальные домогательства. Я считаю, что он сделал тебе одолжение, уволив тебя. Меньше всего ты нуждаешься в том, чтобы работать на кого-либо вроде него.

Ты найдешь что-нибудь другое, я уверена. Не оставляй надежду. Посмотри, как многого ты достигла! Кто-то другой уже давно сдался бы. Худшее позади — я искренне в это верю. Ты привела свои дела в порядок и вернула своих детей. Найти новую работу для тебя пустяк.

Держи меня в курсе. Помни, я всегда готова тебе помочь.

С любовью,

Моника.

Анна нажала на кнопку «Отправить» и откинулась на спинку стула. Ответы на электронные письма, адресованные Монике, были единственной частью жизни Анны, которая приносила ей радость: каждый день на несколько часов она становилась кем-то другим, не похожим на Анну Винченси. Она делала это не просто для того, чтобы узнать, что в мире существуют женщины, находящиеся в еще более отчаянном положении, чем она. Это было для нее шансом выскользнуть из собственной шкуры и стать человеком, которого она выдумала, — Моникой, облагороженной трагедией, прикованной к инвалидной коляске, доброй и отзывчивой, чье золотое сердце сияло ярче, чем ее звезда на голливудской Аллее славы. Не беда, что это было так же далеко от реальности, как Венера от Земли. Отвечая на электронные письма, Анна искренне в это верила. Так же, как она верила в женщин, чьи жизни были разрушены обстоятельствами или мужчинами, или и тем и другим одновременно, и которые цеплялись за надежду, что когда-нибудь все наладится. «Ты даже не знаешь, какая ты сильная, — писала Анна. — Ты с этим справишься; ты только держись». Совет, которым ей самой следовало бы воспользоваться.

Анна часто задумывалась над тем, что бы они подумали, если бы обо всем узнали. Почувствуют ли они себя обманутыми? Или, что еще хуже, будут насмехаться над попыткой невзрачной, полной Анны Винченси выдать себя за свою знаменитую сестру, как будто она имела хоть малейшее представление о том, что значит быть брошенной (для этого надо прежде всего начать отношения с мужчиной), утомленной сексуально или в четвертый раз беременной за четыре года? Если бы они ее увидели, может, они даже рассмеялись бы над нелепостью того, что она давала советы, касающиеся моды и красоты — начиная с блестящих волос («никогда не крась их») и пластических операций на лице («ты будешь выглядеть хорошо для своего возраста, но ни на день моложе») и заканчивая тем, что носить, имея ограниченные финансовые возможности («не скупись на дорогие аксессуары, потому что дешевые туфли и ремни могут испортить общее впечатление»). Единственное, в чем Анна разбиралась по собственному опыту, были диеты. Она могла бы написать несколько томов о том, чего есть нельзя и когда и как нельзя это делать.

Анна поймала собственный взгляд в висящем на двери в туалет большом зеркале — наследии тех времен, когда ее крошечный кабинет был комнатой для прислуги — и нахмурилась. Она никогда не питала иллюзий насчет Моники, а относительно себя самой их было еще меньше. На протяжении всей своей жизни, задолго до того, как целые этажи в универмагах заполнила одежда больших размеров, Анна покупала вещи, сшитые так, чтобы спрятать массу недостатков фигуры. Она тщательно следовала каждому «нет» — «нет» горизонтальным полоскам и светлым тканям, юбкам выше колен и широким брюкам. Доминирующим цветом в гардеробе Анны был черный. Проблема заключалась в том, что никакая одежда не могла замаскировать тот простой факт, что она толстая.

Когда Анна была подростком, друзья ее матери тактично называли ее «привлекательной пышечкой», но с годами она поняла, что нет ничего даже отдаленно приятного в том, чтобы быть полной. Потом те же дамы качали головами и обеспокоенно кудахтали, интересуясь, почему такая милая девушка, как Анна, до сих пор не замужем.

— Ты не становишься моложе! — однажды заметила миссис Хайникс, жившая на их улице. Анне исполнилось тридцать шесть, и у нее на горизонте не было ни малейшей перспективы: не являлось ли это достаточным объяснением? Тем не менее Анна научилась загадочно улыбаться, намекая, что какой-то таинственный незнакомец, возможно, ожидает своего выхода на сцену. Им необязательно знать, что единственным мужчиной, с которым Анна делила свою постель, был ее кот Бутс.

Анна тщательно зачесала волосы назад и собрала их в пучок. Ее волосы были простой коричневой оберткой, в которой Анну доставили в этот мир. И она носила их длиной до плеч, разделяя пробором на две части под беретом. Если бы Анне пришлось выбрать черту лица, которую она считала у себя самой привлекательной, это были бы ее глаза — не такие изумительные зеленоватосиние, как у ее сестры, а полные надежды светло-голубые, оттенка почтовых конвертов и незабудок.

Анна снова посмотрела на монитор компьютера, перемещая изображение вниз, к последнему из сегодняшних сообщений — от Мэри Лу из штата Теннесси, которая хотела увеличить свою грудь и спрашивала мнение Моники на этот счет. По стилю сообщения и изобилию восклицательных знаков Анна поняла, что Мэри была подростком. Она написала в ответ: