Чужое счастье - [24]
— Ты хочешь, чтобы я отказалась от этого места? — тихо спросила она. — Тебе станет от этого легче?
Яростный натиск Моники только придал Анне решимости. В конце концов так будет даже лучше, потому что это испытание только укрепит ее уверенность в себе и сделает ее более сильной, словно горнило, из которого выходит стальной клинок, сверкающий и новый. Почему она не сделала этого много лет назад? В голове Анны промелькнули видения из ее будущего: тот день, когда ей не придется тащиться на работу с невероятно тяжелым чувством внутри; когда она сможет держать голову высоко поднятой и знать, что ее желания и потребности имеют такое же значение, как желания и потребности остальных.
Но ожидаемая буря так и не началась. Вместо этого подбородок Моники задрожал и по ее щекам покатились слезы. На этот раз Моника не играла — слезы были настоящими.
— Ты ведь не поступишь так со мной? Не поступишь? О, Анна, пообещай, что ты не бросишь меня, — в ее тихом голосе звучало смирение. — Прости меня, я была такой сукой. — Моника рыдала, съежившись в своем кресле. — Я не хотела говорить все то, что сказала. Я не знаю, что на меня иногда находит. Эта… чертова… штука. — Она снова ударила кулаками по ручкам инвалидной коляски. — Я знаю, знаю. Я должна уже смириться с этим, но я не могу. Я не могу! О Господи… — она наклонилась вперед, закрыв лицо ладонями.
Даже если бы Анну сзади ударили по ногам бейсбольной битой, она все равно не смогла бы упасть на колени быстрее. Позже, когда у нее появилась возможность вспомнить всю эту сцену, она задумалась над тем, действительно ли дело было только в Монике, или во всем виновата ее собственная потребность быть кому-то необходимой.
Но в этот момент Анна видела только то, что ее сестра страдает. А разве это не ее обязанность — заботиться о Монике?
— Тсс… все хорошо. Я никуда не уйду, — Анна похлопала Монику по согнутой спине.
— Обещаешь? — Моника подняла голову, на ее красные опухшие глаза упала прядь влажных волос.
— Я обещаю, — Анна выудила салфетку из коробки. — Сморкайся.
Моника послушно высморкалась в салфетку. Анна вспомнила о роли, которую многие считали лучшей из сыгранных ее сестрой. Это была роль жены рабочего, брошенной мужем, который ей изменил, в фильме «Розы красные». В этом фильме Моника играла себя.
— Ты ненавидишь меня?
Анна вздохнула.
— Нет. Конечно же нет.
— Я иногда сама себя ненавижу.
— Не стоит.
— Я знаю, какой бываю иногда. Я не специально, — Моника выдавила из себя робкую улыбку. — Ты помнишь ту сказку, которую нам мама читала вслух, о двух сестрах? Я — та, у которой изо рта выскакивали лягушки.
«Но ты ведь смогла быть милой с Тьерри и его бригадой», — сказал голос в голове у Анны. Но вместо этого она ласково произнесла:
— Я знаю, что это тяжело. Любому на твоем месте было бы тяжело.
— Но не тебе, — сейчас в голосе Моники не было сарказма, — ты будешь объектом поклонения для людей, страдающих параличом нижних конечностей. Как ты это делаешь, Анна? Как у тебя получается все время оставаться так оптимистически настроенной?
«Я ем. И ем. И снова ем».
— Я не знаю, — она пожала плечами, — наверное, я так устроена.
«Правду никогда не говорят вслух», — подумала она, представляя себе старенький «Понтиак-универсал» из их детства, ездивший на газу и никогда, казалось, не ломавшийся.
Моника снова высморкалась в скомканный носовой платок.
— Честно говоря, я не смогла бы без тебя.
Анна тяжело вздохнула.
— Тебе не придется жить без меня.
— Поклянись!
— Клянусь, — хихикнула Анна. В этот момент они снова были сестрами. Две маленькие девочки, которые крепко прижались друг к дружке, съежившись в чулане и слушая, как их отец выбивал дух из матери.
До того, как родилась Лиз. До того, как отец заболел. До того, как Моника убежала в Голливуд и стала знаменитостью.
— Почему бы тебе сегодня не уйти с работы пораньше? — великодушно предложила Моника. — Ты это заслужила.
Когда Анна поднялась на ноги, у нее появилось странное ощущение, словно она проваливается в пол, как идущий вниз лифт. Она победила, разве не так? Почему же она чувствует себя побежденной?
— Спасибо, я, наверное, так и сделаю.
— Увидимся утром?
— Обязательно.
Анна все поняла только тогда, когда вышла на улицу и направилась к своей недавно отремонтированной «Тойоте», из-за чего она задолжала двести восемьдесят долларов, что было для нее почти невероятной суммой. Она ведь ничего не выиграла. Ни капли. Да, Моника сдалась, но какой ценой? Анна не могла избавиться от чувства, что что-то еще должно произойти.
Она была уже в ночной сорочке и чистила зубы, когда зазвонил телефон.
— Мисс Анна… приезжайте. Скорее!
Это звонила Арсела. У нее был очень взволнованный голос.
Анна почувствовала страх.
— Что случилось?
— Мисс Моника, она упала. Мне кажется, она ушиблась.
Скорее всего Моника потеряла сознание. Анна вспомнила о том, что сестра была очень пьяна. И это было еще до того, как наступило время коктейлей, когда настоящее веселье только начинается. А что, если Моника и правда сильно ушиблась?
