Чужое счастье - [122]

Когда судья ударил молотком, объявляя десятиминутный перерыв, этот звук прозвучал для Анны как удар грома, разогнавший длительную засуху. Зрители все одновременно вскочили на ноги и стали проталкиваться к двустворчатой двери, находившейся в глубине зала.

Если бы не Марк, который провел Анну через молнии вспышек из стробоскопов[19] и фотокамер, ее, скорее всего, затоптали бы. Краем глаза Анна видела, как Гектор грубо оттолкнул в сторону кричавшего что-то в микрофон репортера, а Мод пнула в голень тощего темноволосого мужчину, преграждавшего Анне дорогу.

— Сюда… — Лаура схватила ее за плечо, протаскивая через толпу. Прямо перед ними была дамская комната. — Скорее. Я посторожу у двери, — прошептала она, продвигая Анну вперед легким толчком. Дверь с грохотом закрылась, и Анна оказалась перед рядом блаженно пустых кабинок.

Она скользнула в ближайшую из них и закрыла дверцу на защелку. Болтовня в коридоре сменилась приглушенным рокотом. Анна слышала, как Лаура вдалеке кричала:

— Вот незадача! Держись!

Анна со вздохом села на унитаз. У нее не было сил ни плакать, ни молиться. Что хорошего принесли ей все те часы, которые она провела на коленях? Если Бог и заботился о ней, то у Него это паршиво получалось.

Рокот неожиданно стал громче, и Анна услышала, как хлопнула дверь. Кто-то проскочил мимо Лауры. Анна напряглась, когда пара мускулистых икр, кончавшихся грязными кроссовками, очень маленькими, почти детскими, появилась под металлической перегородкой, отделявшей кабинку Анны от следующей.

Женский голос прошептал:

— Анна?

Репортер? От этих сволочей чего угодно можно было ожидать. Но даже для них это было бы слишком низко.

— Что вы хотите? — зашипела Анна в ответ.

— Успокойтесь, я на вашей стороне.

«У меня есть Бруклинский мост, который, возможно, вам захочется купить».

— Тогда почему вы прячетесь?

— Это не важно.

Анна замерла от волнения.

— Кто вы?

— Друг.

— Докажите.

— Послушайте, — голос стал более настойчивым, — они все неправильно понимают. — Анна встала так тихо, как только могла. Она уже поставила одну ногу на сиденье унитаза и готовилась заглянуть через край кабинки, когда женщина резко закричала:

— Стойте! Я клянусь, что убегу отсюда так быстро, что вы и глазом не успеете моргнуть!

Анна поставила ногу на пол.

— О’кей, я слушаю.

Это было словно во время исповеди — только тонкая перегородка между ней и спасением. Анна смотрела на квадрат туалетной бумаги, прилипший к грязной плитке у ее ног, и слышала, как бешено колотится ее сердце. Разве может ее судьба зависеть от невидимой незнакомки, скрывавшейся в кабинке уборной? Или, возможно, это была чья-то жестокая шутка?

— Я была там. Я видела, что произошло.

Смысл этих слов пронзил Анну, словно электрический ток.

— Кристэл? Это ты?

Последовала долгая пауза, затем женщина недовольно сказала:

— Ага, это я. Но я здесь только для того, чтобы поделиться с вами информацией. Это все, что я могу для вас сделать в данной ситуации.

— А мы не могли бы поговорить об этом лицом к лицу?

— Нет, лучше так.

— Хорошо, — Анна нервно вздохнула.

— Послушайте, мне не стоило даже приходить сюда. Это может обернуться для меня большими неприятностями.

— Какими неприятностями? — Чем дольше Кристэл говорила, тем больше у Анны было шансов убедить ее рассказать все, что она знала.

Кристэл вздохнула.

— Вы же знаете, как это бывает. Каждый раз, когда ты делаешь шаг вперед, тебя тянут назад. Думаю, именно поэтому я здесь. Вы помогли мне почувствовать себя человеком, заставили поверить, что у меня есть шанс. Да, когда я узнала, что это не Моника давала мне все эти советы, это взбесило меня. Но я не вернула бы себе детей, если бы не вы, черт побери. Вот если бы я смогла все бросить, тогда все было бы в порядке. — Кристэл рассмеялась хриплым смехом курильщицы. — Но нет, мне все это было до задницы. Я хотела сама убедиться, что она настоящая. Я хотела только посмотреть, клянусь. Я не одна из тех чертовых психопаток, которых показывают по телевизору.

— Почему ты просто не попросила о встрече со мной, — вернее, с ней?

Раздался еще один хриплый смешок.

— Это было бы слишком просто. Мы, наркоманы, не ищем легких путей. Теперь я понимаю, как было бы хорошо, если бы я тогда осталась в стороне. Тогда бы я не видела… — она запнулась.

— Чего? — Анне показалось, что ее сердце скоро пробьет дыру в ее груди.

— Вашу сестру не убили, — произнесла Кристэл. Анна замерла. — И это был не несчастный случай.

— Ты хочешь сказать?.. — Анна замотала головой, неспособная воспринимать то, что ей говорила Кристэл.

— Я видела Монику у бассейна. Она плакала. И говорила сама с собой. — В пустой уборной голос Кристэл отдавался эхом, как в пещере. — Затем я услышала всплеск, и она исчезла. Клянусь, я пошевелиться не могла. Это было как в Библии, когда женщина превратилась в соляной столп.

— Жена Лота, — без всякого выражения сказала Анна.

— К тому времени, когда я подбежала к ней, было уже поздно. Она… она плавала лицом вниз. И я убежала. Возможно, я могла бы ее спасти, я не знаю. Но вы ведь понимаете, почему я не пошла в полицию? Они бы повесили это на меня.

Анна была слишком потрясена, чтобы говорить. Если Кристэл все это выдумала, то она была чертовски хорошей лгуньей. Но если то, что она говорила, правда и Моника действительно покончила жизнь самоубийством, то почему она не оставила предсмертной записки? И как насчет всех тех улик, которые указывали на