Чужое лицо - [11]

– Но я не знаю… я не знаю… – растерянно сказала Вирджиния. – Разве я подхожу? Что я должна делать? Нет, что вы! Я не… я даже и не актриса…

– Неправда. Вы актриса, просто еще неизвестная. Вы всю жизнь готовились стать известной актрисой, но пока… пока этого не случилось. А теперь может случиться. Во всяком случае, раньше для вас не находилось главной роли, а теперь – вот она. Правда, еще не в кино, а в жизни – ну и что?

Принесли филе-миньон и бифштексы. И пока официант накрывал стол, Купер молчал, а Вирджиния думала. То есть не думала, нет – то, что сейчас происходило в ее голове, трудно назвать работой мысли, скорее она растерянно собирала в одно целое те слова, которые говорил ей Купер, и проверяла, примеряла их на себя, как незнакомую, из странных лоскутов сшитую одежду. И эта одежда, поначалу нелепая, как-то прилаживалась к ней. И, сама удивляясь, она спросила:

– А что? Что я должна делать?

– Я скажу вам честно, хотя, как вы понимаете, это – государственный секрет. Из России должен выехать один очень нужный нам человек. Точнее, его нужно оттуда вывезти. Если это удастся – мир узнает все советские военные планы, самые секретные. И мы лет на десять оттянем их рывок на Запад. За это время при новом курсе нашего правительства мы догоним их и по силе вооружения. Даже за пять лет догоним. Но нам нужны эти пять лет, нам нужен этот человек.

– И вы хотите, чтобы я?… Чтобы я вывезла этого человека? – поразилась Вирджиния, вспомнив, что Мак Кери упоминал в телефонном разговоре о поездке в Россию.

– Не вы одна. Поскольку вы еще не согласились, я не могу рассказывать вам подробности операции. Но представьте это как бы отвлеченно, ну, как в кино. В Москву летит простая американская супружеская пара. Обыкновенные туристы. Богатые. Живут в лучших отелях, ходят по московским музеям, театрам – все как положено. Никаких шпионских дел, абсолютно. И только в самый последний день перед вылетом где-нибудь в музее, в театре, муж на минуту отходит от жены, ну, скажем, извините, в туалет. И через минуту возвращается к ней, и они опять смотрят спектакль, или балет, или картины Эрмитажа. И только жена знает, что этот человек – уже не тот муж, с которым она прилетела в Россию, а его двойник – абсолютно похожий на ее мужа человек, который нам нужен и с которым они в тот же день, ну, или назавтра, улетают из СССР по документам ее мужа. Вот и все, вот и вся история. Потом, в Голливуде, это смогут расцветить любыми приключениями и осложнениями, но в нашем деле – чем меньше приключений и осложнений, тем лучше. Я за то, чтоб их вообще не было, поэтому операция разработана до деталей и должна быть очень простой. Вы летите туда с одним мужем, возвращаетесь с его точной копией. А если что-то, не дай Бог, происходит, то с вас, как говорят русские, и взятки гладки. Вы актриса, разыграете, что вы и не заметили, как вам подменили мужа, ведь они двойники!

– Подождите, но у меня нет никакого мужа!

– Мужа мы вам дадим, – улыбнулся Купер. – Даже двух: одного туда, в Россию, а другого – оттуда. Оба вас уже ждут. Милая Вирджиния, я понимаю, что это предложение звучит дико. Но скажите честно: в кино вы бы отказались от такой роли?

Она молчала.

– Конечно, нет, – продолжил он. – Ну а чем жизнь отличается от кино? Та же система Станиславского: нужно уметь жить в предлагаемых обстоятельствах. Вот и все. И тут предлагаемые обстоятельства очень простые: туристическая поездка в Москву двух молодоженов. Такое свадебное путешествие. Даже больше! – Новая идея пришла Куперу в голову. – Это может быть такой свадебный круиз, например Рим – Париж – Москва. И оттуда домой, в Америку. – Он посмотрел на Мак Кери, и тот понял его идею – при таком круизе у советского посольства будет меньше подозрений при выдаче виз. Богатая супружеская пара совершает типично американское свадебное путешествие. И тут же повернулся к Вирджинии: – Ну, как?

– Я не знаю… Я должна подумать, – сказала Вирджиния и не удержалась, спросила: – А этот человек будет моим мужем? – Она взглянула на Мак Кери.

– Нет, – улыбнулся Мак Кери. – Я бы не возражал быть вашим мужем, конечно, но, к сожалению, это не я.

– Вас, наверно, смущает один щепетильный момент, – сказал Купер. – Но тут вы можете быть спокойны – речь идет о том, чтобы играть роль мужа и жены, а не быть ими на самом деле. Этого никто не требует, честное слово. Давайте договоримся так: вы подумаете до завтра, а завтра утром, в девять, мы вам позвоним. Если вы откажетесь, в десять есть самолет на Лос-Анджелес, вы спокойно улетите домой, а мы… будем искать вам замену. Что вам заказать на десерт?

10

Какое время суток диктует нам радикальные решения? Конечно же, ночь.

Днем Вирджиния бродила по солнечно-жаркому Вашингтону, уже просохшему после дождя, зашла в Национальный музей искусств и долго гуляла по выставке Родена, почти забыв о том выборе, который ей нужно сделать. А если еще точнее – она уговаривала себя забыть на время об этой проблеме. Потому что она даже приблизительно не знала, как, с какой стороны решать ей эту задачу. В музее она примкнула к какой-то экскурсии и внимательно слушала торопливый рассказ молоденького экзальтированного экскурсовода – тот рассказывал, что, когда Роден получил заказ на памятник Бальзаку, он первым делом отыскал старика портного, который когда-то шил Бальзаку всю одежду. В старых конторских книгах этого портного сохранились все бальзаковские мерки, и Роден заказал старику те же костюмы, которые тот шил для Бальзака.