Чужое гнездо - [21]

Не в природе миссис Пенгелли было внимать голосу разума. Она была медлительной, туповатой, начисто лишенной воображения особой, которая никогда не умела связно и последовательно мыслить. Ей и в голову не пришло успокоить восьмилетнюю девочку, которая случайно узнала о том, что мамочка — на самом деле, ее мачеха. Миссис Пенгелли свято полагала, что единственной реакцией Эллен на давнюю историю самоубийства ее матери и гибели родного брата должна быть бесконечная благодарность новой матери.

Она редко набиралась смелости высказать Альберту то, что думала, но долго сдерживаемый гнев выплеснулся наружу, едва муж закончил рассказ о том, что случилось в школе. Настоящий же шок Вайолет испытала, когда он влепил ей пощечину и заявил, что она ведет себя бесчеловечно. Но разве бесчеловечно ожидать от ребенка проявления благодарности к женщине, которая взвалила на себя обязанность кормить его и ухаживать за ним, когда больше некому это сделать? А что она получила взамен? С ней обращались, как с прислугой, ею постоянно пренебрегали и, хуже всего, она стала замечать, что Альберт гораздо больше заботится об Эллен, чем о Джози.

Джози была для Вайолет единственным светом в окошке. Глядя на свою прелестную крошку, она тешила себя надеждой, что хотя бы дочь избавится от окучивания картофеля, кормления кур и выпаса коров. Если бы не эта надежда, Вайолет вполне могла бы последовать примеру Клэр Пенгелли и броситься вниз с утеса, имея для этого намного больше оснований. У Клэр было все то, чего не хватало Вайолет. Она была красива, происходила из состоятельной семьи, получила хорошее образование и, наконец, ее боготворил Альберт. Вайолет ненавидела эту женщину несмотря на то, что никогда не встречалась с ней, — ведь, если бы ей дали хотя бы десятую часть того, что имела Клэр, она наверняка не жила бы в доме-развалюхе. Да еще и загоняя себя в могилу непосильным трудом ради такого бессердечного человека, как Альберт.

Вайолет родилась в Хельстоне и была старшим ребенком в семействе с шестью детьми. Их отец работал на шахте по добыче оловянной руды, но вскоре после рождения Вайолет шахта закрылась, и он больше не смог найти постоянную работу. Жизнь в Корнуолле в двадцатые-тридцатые годы была жестокой и безрадостной для рабочего люда, но шахтерам с оловянных шахт приходилось хуже всех, так что многим семействам пришлось податься в работные дома. Отец Вайолет сумел избежать этого, но ее мать была болезненной, начисто лишенной чувства юмора женщиной, которая постоянно ныла и жаловалась; с рождением каждого нового ребенка эти жалобы только усиливались. Вайолет была некрасивой девочкой с гладкими, мышиного цвета волосами, неровными зубами и легким косоглазием, и на ее долю выпала неблагодарная задача управляться со всей этой оравой. Она даже не могла регулярно ходить в школу, поскольку вынуждена была сидеть дома и присматривать за младшими. В результате сверстники наделили ее прозвищем «меднолобая», потому что она едва-едва научилась читать и писать.

В четырнадцатилетнем возрасте Вайолет отправилась в Плимут работать прислугой, получив стол и пансион в гостинице. Работа была тяжелой, но впервые в жизни она ела досыта, ей не приходилось ни с кем делить кровать, и она была избавлена от вечного нытья и жалоб матери. Плимут с его военно-морскими верфями, супермаркетами и кинотеатрами был намного привлекательнее Хельстона, так что, несмотря на чувство оторванности от семьи, она все-таки сознавала, как ей повезло.

Однако в течение трех лет ей пришлось любоваться красотами города издали — примерно так, как ребенок рассматривает выставленные в витрине магазина игрушки. У нее не было подруг, с которыми она могла бы отправиться исследовать все эти чудеса. Другие девушки, с которыми она работала, были старше, умнее, красивее ее, каждая из них была личностью, а Вайолет оказалась слишком застенчивой, чтобы попытаться подружиться с ними.

Все изменилось с началом войны, когда ей исполнилось семнадцать. Более умудренные опытом и возрастом девушки покинули гостиницу ради перспективной работы в военной промышленности, а их места заняли деревенские девчонки, которые были ровней Вайолет. Ободренная тем, что внезапно оказалась выше новеньких на одну-две ступеньки в смысле опыта, Вайолет сумела преодолеть свою застенчивость, и скоро уже бегала вместе с ними на танцы в свободные от работы вечера.

Надевая нарядное платье и делая макияж, кружась в объятиях мужчин под сверкающими огнями, Вайолет чувствовала себя так, словно проснулась от долгой спячки. И хотя она не превратилась неким волшебным образом в красавицу, все-таки в ней была какая-то изюминка, поскольку она пользовалась постоянным успехом у моряков. Ей и в голову не могло прийти, что подобная популярность вызвана обычной нехваткой доступных девушек и мужчины признаются ей в любви только ради скорых плотских утех. Она верила, когда они обещали писать и навсегда вернуться к ней; когда же письма не приходили, утешалась в объятиях нового кавалера, убежденная, что уж на этот раз дело закончится свадьбой.

К моменту окончания войны, в 1945 году, Вайолет исполнилось двадцать три, и она лишилась последних иллюзий. Десятки девушек, с которыми ей довелось работать в эти годы, ушли из гостиницы, чтобы выйти замуж, или были помолвлены. Те немногие, которым семейное счастье не улыбнулось, нашли себе места получше, но Вайолет по-прежнему гнула спину на кухне. Оставаясь все такой же дурнушкой, она начала, к своему ужасу, прибавлять в весе. Но самым убийственным стало осознание того, что всю войну мужчины попросту использовали ее. У нее сложилась репутация девицы легкого поведения, и за спиной над ней уже начинали посмеиваться.