Чужое гнездо - [16]

Сведения о семье.

Эллен Пенгелли подавала большие надежды в школе. Летом 1963 года она получила восемь высших квалификационных аттестаций.

Отец — Альберт Пенгелли, фермер. Клэр, мать Эллен, умерла в 1948 году, когда Эллен было четырнадцать месяцев от роду. Вскоре после этого Альберт Пенгелли женился вторично. Еще одна дочь, Джози Мэй, родилась в 1949 году.

По слухам, Эллен и Джози были очень близки, но у Эллен возникли проблемы с мачехой.

Комментарий (1971).

У меня есть основания предполагать, что Эллен вынудили отдать Дэйзи на удочерение — вероятно, к этому имеет отношение та семья, в которой она в то время работала. Не обошлось и без содействия женщины-врача, которая все это организовала.

Я сделала такой вывод, прочитав письмо Эллен, которое мне переслала врач из Бристоля вместе с двумя фотографиями, на одной из которых Дэйзи в больнице, а на другой — Эллен с Джози на ферме.

К сожалению, оригинал письма утерян, но в нем Эллен писала, что не в силах забыть своего ребенка. Она просила меня сказать тебе, когда ты станешь достаточно взрослой, что ты должна понять — у нее не оставалось выбора. Она также попросила меня сохранить до этого времени и фотографии. Она добавила, что надеется встретиться с тобой когда-нибудь, чтобы все объяснить.

Письмо Эллен было полно глубокого сожаления о прошлом, но в то же время и благодарности за то, что ее дочь попала в любящую семью. Оно было написано без помарок, четким и аккуратным почерком, его стиль и тон свидетельствовали о том, что она была интеллигентной и чуткой женщиной. И хотя после легализации удочерения не рекомендуется вступать в переписку с биологическими родителями ребенка, я была так глубоко тронута, что переслала Эллен ответ через врача, приложив твою последнюю фотографию и сведения о твоих успехах в школе, а также написала о твоем чудесном отношении к близнецам. Я информировала ее, что коротко сообщила тебе об удочерении, и что позже, когда ты станешь достаточно взрослой, чтобы понять все, я расскажу тебе об этом со всеми подробностями. Я также написала ей, что, отдав тебя, она доставила нам такую божественную радость, которую она и представить себе не может.

Я была поражена сходством между твоей фотографией, которую я послала Эллен, и той, на которой запечатлена она сама. Если не обращать внимания на одежду начала пятидесятых, можно подумать, что это один и тот же ребенок.

Врача звали Джулия Фордхэм, она проживала по адресу: Бристоль, Клифтон, Пемброук Роуд, 7. В 1964 году ей было около сорока пяти лет. Мы несколько раз встречались и, кроме того, беседовали по телефону. Она произвела на меня впечатление чрезвычайно властной, но доброжелательной женщины.

Дэйзи, пожалуйста, помни о том, что нельзя судить о решениях, принятых в отношении тебя в начале шестидесятых годов, по стандартам нашего времени. Примерно до 1968 года матери-одиночки в нашем обществе были в буквальном смысле изгоями. Им оказывали крайне незначительную финансовую поддержку, и даже найти жилье им было нелегко. Благотворительные фонды, которые так или иначе помогали им, принадлежали, главным образом, церкви, и в большинстве случаев, если только отец не изъявлял желания жениться на девушке, или же ее семья не брала заботу о ребенке на себя, у матери-одиночки практически не было иного выхода, как отдать ребенка на усыновление. Появление противозачаточных таблеток и наступление эры хиппи с их этикой свободной любви всего за несколько лет радикально изменили отношение общества к этой проблеме. Работники служб социального обеспечения сворачивали горы, чтобы помочь молодым незамужним матерям, и конечно же, детей, отданных на усыновление, стало гораздо меньше. Поэтому не суди Эллен поспешно — все, что я узнала о ней из ее писем, свидетельствует о том, что она была приличной, славной девушкой, которая оказалась жертвой обстоятельств».

Дэйзи взяла в руки фотографию двух девочек и стала пристально изучать ее. Мама права, они очень похожи. И видимо семья Эллен была бедной, потому что платья девочек выглядели сильно поношенными.

Потом она вскрыла более тонкий конверт. В нем оказались письмо от матери, датированное апрелем этого года, и чек на шесть тысяч фунтов.

«Дорогая Дэйзи, — прочитала она. — Я всегда любила оставлять за собой последнее слово, правда? И вот, пока я сижу и пишу это письмо, собираясь положить его в коробку вместе с остальными памятными вещами, я искренне надеюсь, что врачи ошиблись в диагнозе и что через несколько лет мы с тобой вместе переберем содержимое коробки и посмеемся над ним.

Но если я не смогу заняться этим вместе с тобой, я надеюсь, что ты найдешь здесь утешение, потому что я собирала все это с большой любовью, а мои заметки, которые сейчас приводят меня в некоторое замешательство, на самом деле продемонстрируют, что я чувствовала в то время.

Ни одного ребенка не любили больше, чем тебя. Та огромная радость, которую мы испытали с твоим отцом, когда тебя отдали нам, все еще заставляет меня чувствовать комок в горле — даже теперь, когда прошло столько лет. Наверняка эта радость и помогла мне зачать близнецов пять лет спустя, хотя нас убеждали, что это невозможно.