Чужие уроки — 2007 - [18]
Историческое решение о превращении Франции в атомную супердержаву родилось в 70-е годы в условиях жесточайшего нефтяного кризиса. Страна, болезненно озабоченная идеей национальной самодостаточности, не могла равнодушно взирать на то, как арабские шейхи и советские партийные бонзы богатеют на страданиях «золотого миллиарда», вынужденного покупать нефть и газ по баснословным ценам. Своего газа у Франции отродясь не было, остатки угля, похоже, выработали еще в эпоху романа «Жерминаль», а солнечных и ветреных дней в году явно не хватало для удовлетворения потребностей могучей французской промышленности. Единственный выход — укрощение атома, на что и были брошены колоссальные ресурсы.
Тридцать лет интенсивного развития ошеломляют результатами: сегодня 59 атомных реакторов Франции вырабатывают 77% электроэнергии страны, стоимость которой (11 центов) — самая низкая в Европе6. Франция на голову выше всех конкурентов по уровню профессиональной подготовки кадров и разработки новых технологических решений в ядерной отрасли. Пока Германия и Швеция брали курс на консервацию уже запущенных реакторов, а Италия и Великобритания замораживали новое строительство, Франция вышла на первое место в мире по экспорту ядерных технологий в самых разнообразных формах: так, государственная компания Areva, которой управляет Анна Ловержон, контролирует 30% мирового рынка производства и обслуживания ядерных реакторов и 80% рынка ре генерации ядерного топлива. Добавьте сюда полную энергетическую самодостаточность Франции, и вы поймете, почему в наши дни Пятая Республика свысока взирает на беспомощное барахтанье собратьев по Евросоюзу в удушающих сетях российского нефтегаза.
Чернобыльский нокаут советского Атомпрома, дополненный охлаждением развитых государств Европы и Америки к атомным технологиям, поставил страны третьего мира в затруднительное положение: куда податься? Индия и Китай, чья бурно развивающаяся промышленность требовала интенсивного увеличения поставок электроэнергии, попытались поначалу обуздать мирный атом собственными силами, но скоро махнули рукой и сосредоточились на традиционных — нефтегазовых — источниках энергии, тем более что на протяжении 90-х годов цены на «черное золото» были бросовыми.
Афродита из пены
В конце 90-х, будто в гениальном предвидении грядущего изменения энергетической парадигмы, отмеченного качественным ростом нефтяных цен и реабилитацией ядерной энергетики, вся структура французской атомной отрасли подверглась революционным преобразованиям. Все началось с тонкого спектакля, разыгранного ради умиротворения «зеленых» и успокоения общественного мнения: зубр французского атомпрома Жан Сирота был переведен с пышного поста руководителя COGEMA7 на скрытую от посторонних глаз должность президента Регуляционной комиссии по делам энергетики.
COGEMA занималась добычей и обогащением всего уранового топлива Франции — деятельностью, как известно, связанной с постоянными перемещениями по стране весьма специфического транспорта, милых «урановых грузовичков», к которым так любят приковывать себя активисты «Гринпис». Возмущение французов можно было понять: зачем загрязнять родную природу переработкой урана, если можно ввозить арабскую нефть по 14 долларов за баррель? Откуда обывателям было знать, что через пару-тройку лет 14 долларов превратятся в 70?
Обыватели не знали, зато знал кто-то другой, иначе не стал бы затевать, казалось бы, на ровном месте самую грандиозную перестройку в истории отрасли. Итак, место Жана Сирота заняла Анна Ловержон, которая поначалу, казалось, была призвана исполнить сугубо репрезентативные функции: на смену мрачному госчиновнику пришла красивая и профессиональная женщина, символизирующая все лучшие достижения менеджмента XXI века.
Вскоре, однако, выяснилось, что Анна Ловержон не просто одалживает французскому атомпрому свое очаровательное лицо, но и разруливает этот атомпром с невероятной решительностью и эффективностью... в непредвиденном направлении. Первым делом она взялась за разрушение келейной корпоративной культуры COGEMA: «Когда я впервые посетила штаб-квартиру компании в пригороде Парижа, мне показалась, что я очутилась в бункере, — рассказывала воспитанница «Normale Sup»8. — Некоторые сотрудники напоминали маленьких детей, которые говорят: «Я закрываю глаза, чтобы ты меня не видел». Символическое преодоление «бункера» состоялось в форме переезда из скрытого от посторонних глаз пригорода в роскошное здание новой штаб-квартиры неподалеку от парижской Биржи.
Пафос проводимых реформ Анна Ловержон определяет лозунгом: «Если нам нечего скрывать, мы должны все объяснять и говорить правду, даже когда она нелегко дается». Пикантность подхода к «правде» заключается в буквально-символическом прочтении ситуаций, которое хоть и смотрится по здравом размышлении дурашливо, тем не менее оказывает на общественное мнение потрясающее воздействие. Речь идет о таких инициативах «Атомной Ани», как установка веб-камер по периметру La Hague — головного предприятия по восстановлению отработанного уранового топлива
