Чужие сны - [2]
— Можете говорить по-русски, — пошутил Денис. — Я все еще понимаю.
Собравшаяся на стенде публика заулыбалась робко, поглядывая на «русский пул», который подтянулся к началу встречи почти в полном составе. Украинских журналистов на выставке было раз-два — и обчелся. Или денег не хватало, или желания, но окололитературная пресса была представлена слабо, чтобы не сказать «никак». Зато российские издания приехали в полном составе. Раньше Денис бы порадовался: раз приехали, то напишут обязательно, а сейчас ждал подвоха. Так часто бывает, когда переходишь из разряда любимцев в разряд «глаза б мои тебя не видели».
— А я не считаю, что писатель должен нести в массы разумное, доброе и вечное. Кто вам сказал, барышня, что писатель должен хоть что-нибудь куда-нибудь нести? Мне больше нравится мысль Стругацких: писатель — это больная совесть. А больная совесть — она просто болит.
— Вы считаете себя совестью народа? — барышня на русский не перешла, продолжала задавать вопросы на английском, и неплохом английском, надо сказать.
Ох, какая неуемная девица! На барышню, наверное, обиделась!
— Какого народа, барышня? Я в затруднении! Мне повезло родиться и вырасти в Киеве, сейчас мы с женой бываем то в Берлине, то в Барселоне, то в Нью-Йорке… Раньше вот в Москву и Питер ездил, как к себе на дачу, но тут вмешались обстоятельства, ничего не попишешь… И везде у нас друзья, родственники, и везде мы чувствуем себя как дома… Совестью какого народа вы мне прикажете быть? К какой нации себя отнести? Я пишу о людях, не о народах. Меня волнуют не национальные проблемы, а общечеловеческие.
Это была очень зыбкая почва, Давыдов прекрасно понимал, что сейчас подтянется тяжелая артиллерия. Любимый конек — националисты, нацисты, Майдан, переворот, американское влияние и как вы относитесь к событиям в Киеве? Поддерживаете ли вы нынешнюю языковую политику? Вы же пишете на русском, если мы правильно помним? Почему не переходите на соловьиную? И несколько слов про героизацию…
В первое время он переживал и пытался что-то доказывать. Потом злился. Потом свирепел. Теперь же предпочитал иронизировать и отмораживаться.
Все равно каждый раз происходило одно и то же — что во Франкфурте, что в Вильнюсе, что в Варшаве. На стенд приходили старые знакомые (с которыми в свое время был выпит не один литр водки) и, кривя рот, говорили с Давыдовым как с младшим непутевым братом, слабоумным с рождения. Мол, как же это ты так, Давыдов! Ты же наш! Что ты там забыл, предатель?
В Москве и Питере Давыдова теперь не любили — не поддержал идею, манкурт! Ату его! Ату! Книги Дениса давно исчезли из рейтингов, остатки некогда больших тиражей допродавались по складам, критики писали о нем, как о покойнике, который и при жизни-то был графоман графоманом, но публику исхитрился ввести в заблуждение.
И милую барышню сейчас пустили на него, как минный тральщик, чтобы расчистить фарватер для корабля побольше. Интересно, что на этот раз? Кто у нас сегодня главный калибр?
— Разве ваш роман «Факельное шествие» не о национальных проблемах? — это уже прозвучало по-русски. Причем, с московским говорком — Давыдов прекрасно различал акценты.
Денис повернулся на голос.
Это Кротов, «Литературная газета». Он! На линкор или крейсер не тянет, но в качестве противолодочного корабля — вполне. Все-таки выставка в Варшаве, сюда Соловьева не пошлешь! Приходится обходиться рыбками помельче!
Кротов — тот еще кадр! Старый, проверенный, верный — настоящий шакал пера! Грузный, потный, с лицом, на котором написано хроническое несварение и многолетний запор. Желчный, злой, сочащийся недоброжелательностью, как гнилое мясо — красной жижей. Давыдов-беллетрист для него всегда был недостаточно высоколоб, но писать о нем приходилось: он модный тренд! Его переводят! У него большие тиражи на западе и в бывших советских республиках, и читатели ходят за ним, как собачья стая за течной сукой! Какая несправедливость — уделять внимание писателю, который не желает писать скучно, не любит интеллектуальную прозу, не смотрит на коллег по цеху, оттопырив нижнюю губу, и не поддерживает нынешнюю идеологию страны, на языке которой, мерзавец, имеет счастье творить!
— Нет, господин Кротов. «Факельное шествие» — не о национальных проблемах: это книга о реинкарнации нацизма. Она о нацизме и нацистах, какими мы видим их сегодня. О том, что они — реальность.
— Очень неполиткорректная книга, — заметил Кротов походя. — Особенно в вашем нынешнем положении и для вашего нынешнего окружения.
Ответ его не интересовал, он заготовил речь заранее.
— Если бы ее написал какой-нибудь политик левого толка, то это было бы в порядке вещей. Но вы не политик, вы автор жанровой литературы, причем в стране, для которой пишете на языке врага. Но вы — разрешенный враг и позволяете себе ерничать, издеваться над серьезными проблемами, зло подначивать и читателей, и власть. Вы, наверное, чувствуете себя, как шут при королевском дворе — в полной безопасности. Вам же все прощают…
— Точно! — воскликнул Давыдов, изображая радость.
На самом деле он некоторое время раздумывал, не устроить ли прямо сейчас безобразную сцену с мордобитием, но представил себе, с каким ликованием этот литературный червь от критики получит телесные повреждения и начнет всем демонстрировать разбитый пятак, и от интересной в общем-то мысли отказался.
Мир, в котором рухнули плотины и миллионы людей расстались с жизнью за несколько дней… Зона бедствия, зараженная на сотни лет вперед, в которой не действуют ни законы природы, ни человеческие законы. Бывшая Украина, разодранная на части Западной Конфедерацией и Российской империей. Тюрьма для инакомыслящих и уголовников, полигон для бесчеловечных экспериментов над людьми, перевалочный пункт для торговцев оружием и наркотиками, поле битвы между спецслужбами разных стран, буферная зона между Востоком и Западом, охраняемая войсками ООН, минными полями и тысячами километров колючей проволоки.
Битва систем и идеологий разворачивается на улицах Лондона, в мангровых зарослях Кубы, в красных пустынях Африки, на заснеженных пустошах разорванной на части Украины, в затопленной небывалым ливнем Москве. Продажные политики, шпионы, террористы, наемники и бунтари – кто из них решит судьбу страны, а кто равнодушно подставит ее под удар Волны? Где кончается вымысел и начинается правда? В этой книге предсказаны конфликт в Грузии, газовые войны и раскол Украины. В героях этого апокалипсиса вы легко узнаете знакомых вам украинских и российских политиков.
«Школа негодяев» – это четвертая и заключительная книга тетралогии «Ничья земля»: «Ничья земля», «Дети Капища», «Дураки и герои», «Школа негодяев».Продолжается одна, главная, линия – борьба за выживание на «ничьей земле» Михаила Сергеева, бывшего оперативника ГРУ, пенсионера после развала страны. Он вынужден рассчитывать только на себя и своих близких друзей. За что он теперь воюет? За какую страну? За какую справедливость? Вот он принимает решение отдать заведомым террористам возможный компонент оружия массового поражения.
Когда-то они были ударным отрядом советской империи…Теперь те, кто остался в живых – наемники, изгои или сотрудники спецслужб. Кто-то из них работает на гетмана Конфедерации Стецкива, кто-то на Императора всея Руси Александра Александровича Крутова, а кто-то и сам на себя.Мирная жизнь для них – несбыточная мечта. Официально их не существует, но мировая шахматная доска по-прежнему содрогается от оперативных игр, которые они ведут…
Разъятая на части после катастрофы Днепровского каскада плотин Украина, превращенная в Ничью Землю, Зону, где нет законов и милосердия…Торговцы оружием с депутатскими значками на груди…Живые роботы, в которых превращает детей таинственное Капище.Шпионские игры на улицах Лондонского Ковент-Гардена…Герои поневоле, подлецы по убеждению, жертвы по воле случая – в новой книге «Дураки и герои».
Вакцина, останавливающая смертоносный вирус, найдена, но для Книжника это только начало нового пути. Пути, на котором все не так, как казалось раньше. Враги становятся друзьями. Добро превращается в зло. Жестокость – в милосердие, а ненависть – в любовь. Потому что только любовь и преданность могут спасти мир, где люди умирают молодыми… «Не время умирать» – продолжение романа-антиутопии «Лучший возраст для смерти» (2017), вторая книга трилогии «Умереть молодым».
Кэти тяжело переживает смерть близкой подруги Элоиз — самой красивой, интересной и талантливой женщины на свете. Муж Кэти, психиатр, пытается вытащить жену из депрессии. Но терапия и лекарства не помогают, Кэти никак не может отпустить подругу. Неудивительно, ведь Элоиз постоянно приходит к ней во сне и говорит загадками, просит выяснить некую «правду» и не верить «ему». А потом и вовсе начинает мерещиться повсюду. И тогда Кэти начинает сомневаться: на самом ли деле ее подруга мертва?
После трагического исчезновения сестры-близнеца десять лет назад Мия до сих пор старается сохранить обрывки воспоминаний о днях, проведенных с ней вместе. В отдаленных уголках ее разума затаилась зловещая тьма, которая укрощает сознание девушки головными болями каждый раз, когда та думает о сестре. Мия пытается скрыть их в попытках убедить остальных, что все в порядке. Прежняя жизнь Леи закончилась в тот день, когда она оказалась в подвале, окруженная ужасом и страхом. Прошло десять лет, и от ее прежней жизни остались лишь призрачные обрывки воспоминаний.
Уединенный остров. Сплоченная компания. Общее прошлое, которое их связывает. Впервые через двадцать три года Лея возвращается в свою маленькую деревню на острове Пёль. Но визит заканчивается ужасным несчастьем. Сестра Леи погибает в загадочной аварии, сама Лея тяжело ранена и у нее амнезия. Через четыре месяца Лея, вопреки категоричному совету своего врача, снова отправляется на Пёль. Она хочет выяснить, что в мае привело ее на остров, и как могла случиться авария. Она даже не может вспомнить то время на острове и полагается на помощь своих старых друзей, но их рассказы противоречивые.
Интернет-сборник рассказов отечественной фантастики и хоррора. Паблик автора в контакте: https://vk.com/alexandr_avgur_pablik Тема для обсуждения в контакте: https://vk.com/topic-76622926_34704274.
Безобидному бродяге, напоровшемуся на уголовников, может помочь только Бог или чужая собака – или Бог, воплотившийся в нее. Остановить зомби, похитившего младенца, может только другой зомби. Отомстить вивисектору может только человекокрыса, и любой дом, и любая судьба в реальности с такими законами превращается в лабиринт, в котором интересно теряться, но легко пропасть. Ваше тело покрылось мурашками? Все верно. В этом мире самые мужественные герои – конечно, дети, которые с распахнутыми глазами принимают материализацию страшных историй, рассказываемых друг другу в больничной палате.
Костя Власов, 30-летний владелец нового популярного реалити-шоу, спасает юную финалистку Дашу, скрываясь с ней на раллийном внедорожнике от её сумасшедшего брата, желающего забрать крупный выигрыш сестры, а также от преступной группировки, жаждущей переоформления реалити-шоу на их босса. В течение погони Костя рассказывает Даше историю создания шоу, из которой мы узнаем, как он всего за год, под руководством наставника, применяя особые «правила денег», превратился из банкрота в миллионера. И теперь те же правила он использует, чтобы избавиться от преследователей, для которых такого понятия как «правила» просто не существует.